Телефонный звонок с небес

Теперь, когда Марк освободился от пакетов, ничто не мешало ему пристальнее всмотреться в своего старого боевого товарища. Все тот же мальчишеский взгляд, выдававший страстного любителя футбола, каким Салли был когда-то. Вот только сам он похудел и постарел, и на лице прибавилось морщинок. Особенно вокруг глаз.

– Значит, это и есть Колдуотер, в котором ты вырос?

– Да. Думаю, теперь ты понимаешь, почему я так рвался уехать отсюда.

– Как у тебя сейчас? – (Салли пожал плечами.) – Слушай, это просто ужасно. Я о случившемся с Жизелью.

– Угу, – коротко ответил Салли.

– Мне очень жаль.

– Угу.

– Я думал, тебя отпустят на похороны.

– Мне сказали: «Флотские порядки остались на флоте».

– Церемония была великолепной.

– Я слышал.

– И все остальное – тоже. – (Салли вскинул голову.) – Ну их к черту, этих судей, – сказал Марк. – Все и так знают…

«Все и так знают, что ты был в тюрьме, – привычно докончил за него Салли. – Вот только неизвестно, заслужил ли ты это наказание».

– Я пытался увидеться с тобой, – сказал Марк.

– Мне никого не хотелось видеть.

– Наши этому удивлялись.

– Проехали.

– Салли…

– Давай оставим эту тему. Я уже рассказывал, как все случилось. Миллион раз. Власти поверили другой версии. И хватит. – Салли смотрел на свои руки, слегка постукивая кулаками один о другой.

– И что ты мыслишь дальше? – спросил Марк.

– Ты о чем?

– О работе.

– Не знаю. Найду чего-нибудь. А что?

– Тут неподалеку живет мой дружок по колледжу. Я звонил ему.

– Звонил, не увидевшись со мной?

– Помнишь летное правило? Не терять друг друга из виду. Тебе ведь нужна работа. Он мог бы тебе кое-что предложить.

– Что именно?

– Продажи.

– Я не торговец.

– Там нет ничего хитрого. Всего-навсего подписываешь копию документов заказчика, принимаешь чек и получаешь комиссионные.

– Что за бизнес у твоего приятеля?

– Газета.

– Парень, ты что, шутишь? – От неожиданности Салли даже заморгал.

Ему вспомнилось, как все газеты наперебой описывали его «инцидент», не желая вникать в суть и делая самые простые выводы, не требующие особого умственного напряжения. Журналисты заимствовали друг у друга целые куски статей… пока не переварили его историю и не ухватились за новую сенсацию. С тех пор Салли возненавидел газеты и перестал их покупать.

– Эта работа позволила бы тебе остаться здесь, – сказал Марк.

Салли подошел к раковине, взял стаканчик, промыл. Убрался бы Марк поскорее. Тогда он плеснет в стаканчик того, чего захочет.

– Оставь мне его телефон. Я сам позвоню ему, – сказал Салли, зная, что врет.

* * *

Тесс восседала по-турецки на мягких красных подушках и сквозь стекла эркера смотрела на большую лужайку перед домом. Лужайка безобразно заросла: Тесс уже несколько недель не притрагивалась к косилке. В этом доме она выросла и прожила всю жизнь. И место, где она сейчас сидела, было ее самым любимым: в детстве она обожала греться здесь на утреннем солнце. Ее мать, Рут Рафферти, занимавшаяся обслуживанием банкетов, сидела рядом, уткнувшись в какую-нибудь деловую бумагу.

– Мне скучно, – ныла маленькая Тесс.

– Дорогая, пойди погуляй, – привычно отвечала мать.

– Там нечего делать.

– Просто гуляй, смотри по сторонам.

– Хочу сестренку.

– Увы, здесь я тебе ничем помочь не могу.

– Смогла бы, если бы вышла замуж.

– Я уже была замужем.

– Тогда бы мне было с кем играть.

– Почитай что-нибудь.

– Я уже все книжки прочитала.

– Прочти их заново.

Эта словесная дуэль двух женщин разного возраста продолжалась, с незначительными изменениями, на протяжении всего детства, отрочества и юности Тесс. Продолжалась и потом… вплоть до последних лет жизни Рут, когда болезнь Альцгеймера и старческое слабоумие лишили мать способности логически мыслить, а потом вообще отбили желание говорить.

И вот теперь Тесс, сидевшая возле старого эркера, и ее покойная мать неожиданно возобновили свои диалоги! Час назад в доме опять раздался необъяснимый телефонный звонок.

– Тесс, это я.

– Боже мой, мама. Как все это происходит?

– Здесь нет боли…

– Ты ведь так сильно страдала.

– Дорогая, выслушай меня.

– Мама, я тебя слушаю. Внимательно слушаю.

– Боль, через которую ты проходишь… это способ освобождения от боли. Ты гораздо легче… чем думаешь…

Эти слова принесли Тесс благословенное успокоение. «Ты гораздо легче, чем думаешь». Может, мать имела в виду душу? Может, жизнь и в самом деле – один из двух способов существования души? И поэтому Рут, в земной жизни всегда пристально следящая за дочерью, и после смерти нашла способ с нею связаться?

Тесс смотрела на фотографию, которую держала в руках. Это был последний их совместный снимок, сделанный на праздновании восьмидесятитрехлетия матери. На фото было ясно видно, какую страшную дань взимала болезнь с Рут Рафферти. Ввалившиеся щеки, отсутствующий взгляд, высохшее тело, на котором ее любимый свитер цвета карамели висел как на вешалке.

– Мам, ну как такое возможно? У тебя ведь там нет телефона.

– Нет…

– Тогда каким образом ты разговариваешь со мной?