Телега жизни

Мне кажется, что старость – как чердак:
Далеко видно и немного затхло.
Так наконец-то замедляют шаг,
Не торопя обманчивого Завтра.

Еще на балках сушится белье,

И нужды Дома светят отраженно,
И все-таки – уже небытие
Посвистывает пусто, отрешенно.

Гудят в бойницах выжатые дни

Белесоватым войлочным туманом…
Хватайся за перила! Растяни
Ту лестницу! Продли ее обманом!

Вот бойкий переборчивый прискок

С мячом, скакалкой, с ничегонезнаньем.
Бегут, бегут, не ощущая ног,
Довольные несокрушимым зданьем.

Вот поцелуйный медленный подъем,

И бесконечно ширятся ступени.
«Пойдем домой, о милый мой, пойдем
Побыть вдвоем!»… Сгибаются колени,

И вся пружина тайная ноги

Срабатывает медленно к подъему,
И этажей полночные круги
Расходятся по дремлющему дому.

И вот уж ты – на тусклой высоте,

Где загудит чердак через минуту,
Где напряженно виснет в пустоте
Призыв к теплу, союзу и уюту.

Ну что ж, войди – и прислонись к трубе,

Передохни покойно и отрадно…
Отсель взглянуть позволено тебе
И мысленно отправиться обратно.

Катя Капович 1960

«За этими стихами мрачными…»

За этими стихами мрачными
стоит отдельный человек,
измученный судьбы подачками,
а не какой-то имярек.

За этими глухими строчками

с рифмовкой накрест, как шнурок,
змеится лестница полночная,
летит закрученный дымок.

По молодости все мы – бражники,

нос – в табаке, в башке – весна,
а зрелость ищет рубль в бумажнике…
За этими стихами на

земле стоит певец по осени,

он после песен хоровых
уже один на безголосии
рот открывает для глухих.

Дмитрий Быков 1967

«Когда я брошу наконец мечтать о лучшей доле…»