Телеграмма Берия

Организованная Советским геофизическим комитетом, под эгидой Международного Бюро Научных Союзов (ICSU), пленарная конференция МГГ в Москве была фактически первой научной конференцией во время холодной войны, которая объединила учёных Востока и Запада в таком крупном масштабе. Она также предшествовала широко разрекламированной первой международной конференции по мирному использованию ядерного оружия, состоявшейся в Женеве месяц спустя. Готовясь к этой конференции, США и СССР рассекретили большую часть исследований, связанных с физикой плазмы (этот шаг впоследствии оказался критичным для космических и ионосферных исследований в рамках МГГ). Международная встреча учёных в Москве была уникальной не только из политических соображений. Военные в обеих странах были хорошо осведомлены о том, что геофизические данные были получены благодаря наблюдениям, проводимым на станциях и обсерваториях, сеть которых находилась вне политических границ и покрывала всю планету, включая Антарктику. В то время Антарктика являлась «трудной проблемой», из-за часто перекрывающихся территориальных исков (претензий), предъявляемых разными странами, включая Аргентину, которая в то время была страной моего пребывания. Но военные обеих стран вынуждены были согласиться с тем, что только учёные обладали необходимым «ноу-хау» для того, чтобы предложить разумные рекомендации для обработки, стандартизации и калибровки данных. Поэтому были созданы международные центры данных с международным протоколом, разработанным самими учёными для приобретения, хранения и обмена данными. Стало очевидно, что исследования в рамках МГГ должны рассматривать планету Земля в целом как научный объект, куда должна быть включена и её внешняя оболочка; таким образом, родилась новая научная дисциплин — изучение космоса.

Проведение МГГ помогло убедить политиков во многих развитых странах на Западе в чрезвычайной важности проведения фундаментальных научных исследований для национального престижа и прогресса и необходимости государственной поддержки так называемой «малой науки» (гранты отдельным учёным или группам учёных), в результате проекты МГГ стали обязательными пунктами во многих национальных бюджетах. Для развивающихся стран МГГ пообещал молодым учёным предоставить им данные, недоступные в их странах, возможность сотрудничать и встречаться с коллегами и «известными учёными» из развитых стран, получать доступ к международной научной литературе и публиковать результаты своих исследований в международных научных журналах (благодаря вышеперечисленным фактам я считаю себя «ребёнком МГГ»!). Наконец, проведение МГГ давало возможность учёным из стран советского блока более тесно сотрудничать с их западными коллегами и строить мосты, пусть сначала узкие и однонаправленные, для обмена научными данными и информацией.

Спустя много лет я понял, что как раз после конференции МГГ в Москве Валерия, анализируя данные записей наземных магнитометров, сделала важное открытие. Ей удалось идентифицировать источник трёх загадочных «волновых» магнитных возмущений, которые распространялись с запада на восток в ограниченном широтном интервале с конца августа до начала сентября 1958 года. Она выдвинула теорию о том, что каждое из этих возмущений было спровоцировано ионосферными эффектами, созданными «облаками» магнитно захваченных электронов, дрейфующих с запада на восток. Они были инжектированы продуктами радиоактивного распада от ядерных взрывов, проведённых над нейтральной атмосферой. Валерия оказалась права и даже сумела с большой точностью оценить время, когда происходила инжекция электронов и их распространение и обнаружила, что магнитные силовые линии, проходящие через точки инжекции, прослеживаются в северном полушарии при пересечении с земной поверхностью в районе Азорских островов в Атлантическом океане. Её анализ также привёл к обнаружению двух более ранних ядерных взрывов (термоядерные бомбы «Теак» и «Orange», взорванные в начале августа над островом Johnston в Тихом океане на более низких высотах). В 1960 году Валерия опубликовала часть этого исследования в Докладах Академии Наук СССР.

Нет сомнений в том, что представители военно-промышленного комплекса и внешней разведки считали, что анализ и интерпретация данных об атомных взрывах, полученных в результате наземных наблюдений, являются удивительным достижением. В самом деле, ядерные испытания под кодовым названием «Аргус» на стадии планирования и исполнения проводились США в обстановке строгой секретности и их рассекретили только 6 месяцев спустя. Будучи ещё совсем молодым учёным, Валерия, благодаря этой работе, завоевала высокий авторитет и уважение в советских правительственных организациях. Это уважение со стороны советских официальных лиц способствовало тому, что она могла оказывать беспрецедентную помощь, часто личного характера, многим своим коллегам во времена холодной войны.