Телеграмма Берия

Мы же в отделе, чтобы такого не повторялось, придумали без малого проложить целый профиль. Начинаясь в Новосибирске, проходя через Свердловск и Ярославскую область, у Калининграда он прямиком выходил в зону тени. Поселок Линдау, недалеко от Геттингена, оказался прицельным пунктом. Профиль был заложен в полном соответствии с двусторонним соглашением АН СССР и Немецким Исследовательским Обществом (Deutsche Forschungsgemeinschaft) для изучения дрейфовых эффектов поперек магнитного поля Земли.

Третий эпизод

Что же это я все об утраченном кавказском столе? — судьбы-то людей важнее. Стыдно ведь признаться, что, в конце концов, мы не удержали Валерию в институте. Сколько помню, у нас всегда велось — чем старше, тем почетнее, а тут вдруг засмотрелись на «теневой» Запад — вздумали брать с него пример по омоложению кадров. Вот ей и было запрещено по регламенту руководить отделом. С этого как бы перестройка вступила в наш Институт первым шагом. Начались на Валерию незаслуженные наскоки, обиделась она, подходит ко мне и говорит:

— Вы же знаете, что мне нужно съездить в Австралию.

— Знаю, — отвечаю, — pas de problèmes, Madame.

В то время наш друг австралийский профессор Киф Коул с большим энтузиазмом работал в отделе, каждый год заглядывал в Москву при случае. Как-то раз после работы пригласил его на виндсерфинг. У него были нелады с позвоночником — никаким спортом не мог заниматься, а тут взял и встал.

— Ты, — кричит, — открыл мне новое увлечение.

— Ну, уж нет, Киф, — это вы, австралийцы, подкинули нам серф. Рад, что возвратился к тебе через Москву бумерангом.

Тут же и рассказал ему, что всю жизнь мечтал о настоящем серфе. Не было в Советском Союзе океанского прибоя с нужными волнами. А нам, ученым, — что! Взяли и сделали искусственную волну на Московском водохранилище. До того просто все оказалось. Самое тихоходное суденышко шло в ход — этого добра у нас всегда хватало.

Замечательная картина получалась: на корме компания друзей, волна огромная, на ней на доске скатываешься и, как приклеенный, за катером мчишься. У меня сразу и статья появилась в «Технике молодежи», когда кричащий от удовольствия редактор скатился с «всамделишной» волны.

Короче, тогда я так и остался со своей волной, а Валерия укатила в Австралию.

Уже срок командировки закончился, а ее все нет и нет. Никак, что случилось с Валерией. Встречаю в Институте ее сына Петра.

— Петька, — спрашиваю, — где мама?

— В порядке мама, — отвечает и улыбается.

Раз улыбается, значит в порядке. Успокоился я. Проходит неделя-другая, нет известий. Начали меня дергать соответствующие службы.

— Куда подевал свою Валерию? — надавливают.

За все секреты и режимы в Институте отвечал генерал соответствующий. Скинули его к нам тогда из известного комитета с выговором по партийной линии. Не часто такое случается, чтобы генерала отправляли к ученым на исправление. Мы ему, помню, сразу сняли тот выговор: за неплохое дело пострадал — дорогу проложил на дачные участки. Использовал, как это называлось, служебное положение. А когда исчезла Валерия, пропал у него весь юмор.

Все мы имели тогда отношение к работам с «секретами». Вот как сбежит с ними Валерия, а то еще хуже — попросит политического убежища, как это было модно в то время. Тут и за примером далеко ходить не надо: Борис-то мой с «необитаемого острова» так и сделал после своего пребывания с нами на полигоне в Неваде — пододвинул к пенсии «опального» генерала. Неделю все техасские газеты писали о советском ученом-отказнике. Американцы долго не брали Бориса на работу, не хотели из-за него с нами портить отношения. Только не так была воспитана Валерия.

Уже когда я был обложен со всех сторон, получает Институт от Кифа официальное уведомление, что они решили пожениться!

Бомбой разорвалась эта телеграмма, а потом — тишина, никто не знает, что делать. Только что пытались проводить на пенсию, а она вышла замуж за австралийца. Я им с Кифом тут же отстукал телеграмму:

— Горячо поздравляю, очень беспокоился, что с Валерией что-нибудь произошло. Это лучшее, что я мог предположить.

Я был рад за Валерию безмерно.

Мы так до сих пор с помощью миллионера Сороса решаем проблемы заслуженных ученых в России.

Валерия же по-своему разрешила этот вопрос — С ЛЮБОВЬЮ.

Екатерина Назарова Билет в Австралию