Телеграмма из Москвы

Но не дремал и доблестный защитник товарищ Гайкин. Прочные дубовые ворота усадьбы МТС раскрылись и из них выехали лазутчики на юрком форде 28-го года. Бесстрашно подлетев к противнику, они метнули в него привязанными к камням бумажками и, лихо повернув, на полном ходу въехали в ворота. Ворота с треском захлопнулись. Рассчет опытного Гайкина оправдался. Пока Подколодный читал старые решения обкома, привязанные к камням, Гайкин бросился к телефону звонить в райком и обком. Но телефон безмолвствовал: не менее опытный Подколодный еще в самом начале наступления приказал перерезать провода. Осажденные очутились в тяжелом положении. Гайкин, на ходу призывая всех умереть, но не сдаваться, выбежал на стену и из-под руки посмотрел на полчища подколодинцев.

-- Пустите в них копией решения обкома и облисполкома за номером 2148! -- скомандовал он и, прыгнув со стены -- там было уже опасно, прильнул к амбразуре.

Выброшенную бумажку наступающие даже не подняли с земли. Враг подошел к воротам и остановился.

-- Выселяйтесь! -- разорвался криком, как бомба, Подколодный.

-- Согласно решению обкома и облисполкома за номером 2157 -- вон из здания!!!

-- А я этому решению не подчинюсь. Мне Столбышев хозяин, с него и требуй! -- парировал Гайкин.

-- Плюю я на Столбышева! Я здесь хозяин! Выселяйтесь, а то хуже будет!

-- Я требую подчинения закону! -- в тон Подколодному зарычал прокурор.

-- Мне Столбышев закон!

-- Что твой Столбышев, где он?! Месяц назад, когда мы его захватили живьем при переходе границы, он у меня чернила пил и клялся освободить Крекинг-завод. Так где же он сейчас?!

-- После этого мы получили еще три решения...

-- А ты чернила у меня еще не пил?!

-- Вот, поговори мне, -- отвечал мужественный Гайкин, -- поговори... Подхватим арканом, тогда узнаешь, где раки зимуют!

-- Прррокурор!!! Запишите оскорбления, нанесенные...

-- У-у-у-у! У-у-у-у! У-у-у-у! -- завыла оглушительная сирена в осажденной крепости. Разговаривать стало невозможно. Некоторое время Подколодный еще бесновался, показывая разные бумажки, подымая их на шесте. Осажденные специальными крючьями пытались их сорвать и уничтожить. Потом, по знаку Подколодного, к стенам поднесли приблудившегося штатного агитатора обкома. Будучи не в силах говорить, он плевался. И, наконец, милиционеры стали ломать ворота, а защитники поливали их сверху горячим автолом.

Столбышев лежал на краю оврага, ни жив ни мертв от страха, и судорожно копал руками ямку для головы. Поэтому не заметил он, как к оврагу подъехал немецкий трофейный мотоцикл БМВ, как с него соскочил вихрастый парень, перебрался через овраг и вскарабкался на стену. Через несколько минут сирены МТС перестали выть и был дан отбой.

-- Что за штучки?! -- взвыл Подколодный. А ему из-за стены отвечал Гайкин торжественным тоном победителя:

-- Только что получено решение обкома за номером 2158...

Когда полчища Подколодного отступили и скрылись с поля зрения, Столбышев поднялся с земли, отряхнулся и не особенно громко позвал:

-- Товарищ Гайкин!

Разговор между секретарем райкома и директором МТС велся через овраг (мост был уничтожен Подколодным) и длился недолго. Гайкин требовал продовольствия, воды, медикаментов и сообщил, что у него к уборочной ничего не готово, так как борьба отнимает все время и силы.

-- Вы, того этого, хоть пару тракторов для вида пустите подымить по колхозам. Механизация все-таки... -- робко просил Столбышев.

-- А как они в район проедут?

-- Я уже постараюсь, вымолю решение насчет моста...

-- Ну, тогда посмотрим...

Мужественный Гайкин явно третировал Столбышева, и Столбышев переносил все, лишь бы тот не отдавал Крекинг-завода.

-- Подумать только, такое грандиозное, так сказать, сооружение... Отдать его -- просто преступление, -- постоянно вздыхал Столбышев. А когда какой-нибудь, чудом прорвавшийся из МТС в район, трактор появлялся в колхозе, матери водили детей смотреть эту диковинную штуку.

Солнце двигалось к закату. Джип грохотал через колдобины и ухабы. Столбышев со страхом оглядывался, доставал из мешочка домашние коржики утюговского производства и ел. Гусь смирился с судьбой и дремал на сиденьи. Неожиданно машина осела набок.

-- Ну вот, наконец-то, -- словно бы обрадовался шофер Гриша, остановил джип и вылезая пояснил: -- Едем и едем, думаю, что за чертовщина, как бы чего не случилось плохого: не спускают скаты и хоть ты убей... Ну, теперь, кажется, все нормально.

Он поднял машину на домкрат, снял колесо, разбортовал его и принялся латать дыру.

-- Ты бы, того этого, все-таки запасное колесо возил.

-- Как можно запасное? Отвинтят на ходу и украдут. Шоферы, сами знаете...

-- Мда...

Столбышев доел коржики и достал из другого мешочка ватрушки.

-- Наедайтесь, у Егорова ничего не дадут...

-- Мда, сволочь этот Егоров, а не председатель колхоза... Его давно пора, того этого, в загривок, чтобы и не пахло развратом в районе... Хорошие ватрушки мастерит Утюгов... Мда!..

-- Вы знаете, -- с натугой говорил Гриша, затирая рашпилем место на камере для латки, -- Утюгов, заведующий птицефермой, мог бы подойти на место Егорова.