Телеграмма с того света

— Я, кажется, догадываюсь… Вы хотите сказать, что в Рузаеве, кроме московского, нет междугородного автомата?

— Вот именно! Телефонные переговоры осуществлялись по предварительному заказу…

— Да, но если мамоновский отправитель телеграммы звонил сюда, в Рузаево, вы не сможете это проверить, — сказала Надя.

— Конечно! Входящие звонки на местной междугородке не регистрируются, но я уверен, что звонили из Рузаева…

— Почему?

— Ну, это же ясно! Отправитель телеграммы ждал сигнала, команды из Рузаева — «можно!», «телеграфируй!». Я в этом просто уверен!

— А отчего вы так уверены в этом? — настойчиво допрашивала меня Надя.

Я усмехнулся:

— Потому что иначе вся придуманная мной логическая конструкция рассыпается…

— А вы уже придумали конструкцию?

— Да так — набросок, эскиз, предположение… — И деловито спросил: — А вы географию не забыли еще?

— Более-менее помню. И представляю, что Мамоново находится в Воронежской области.

— А какие области граничат с Воронежской?

Надя напряглась, стала по памяти перечислять:

— Липецкая, Курская, Белгородская, Тамбовская и, кажется, Волгоградская, но лучше по карте посмотреть.

— Вот этим мы сейчас займемся, — пообещал я.

— Принести карту? — готовно спросила Надя.

— Да. Если найдется — карту Европейской части СССР. И у меня будет к вам просьба.

Надя сказала:

— Охотно.

— Если хотите, давайте вместе сходим на междугородную. Попробуем разузнать, кто звонил в населенные пункты одной из этих областей.

Людей, дожидающихся в Доме связи телефонных переговоров, в это время было совсем мало, и телефонистка Рая Гаврилова, оказавшаяся бывшей Надиной одноклассницей, охотно помогала нам разобраться с бланками заказов. Я объяснил ей, что нам нужны вызовы, сделанные из Рузаева в середине мая в пять сопредельных с Воронежем областей. И четверти часа не прошло, — просматривая пачку талонов, Рая сказала:

— Надь, глянь — вызов в Волгоградскую область, город Урюпино. Звонили четырнадцатого мая.

От почтения ко мне она разговаривала только с Надей, адресуясь ко мне через нее.

— А можно узнать, с какого звонили телефона? — спросил я.

— Конечно! — сказала Рая. — У нас здесь в книге обратных заказов обязательно указывается.

Она полистала журнал, снова взяла в руки отобранный талон, что-то сверила и твердо сообщила:

— Урюпино вызывали в двадцать один час пятнадцать минут с номера 22–18.

Надя стала быстро перебирать своими гибкими тонкими пальцами оставшуюся пачку отрывных талонов, я видел, что она сильно нервничает и через минуту Надя вытащила листок.

— Вот еще один вызов в Урюпино. От девятнадцатого мая двадцать часов десять минут.

— А номер? — быстро спросил я.

— Тот же абонент — 22–18.

— Вы не можете узнать, кому принадлежит номер 22–18? — попросил я телефонистку.

— Минуточку, — она стала набирать справочную, но Надя махнула ей рукой.

— Не надо узнавать. Я и так знаю. Телефон 22–18 установлен у нас в школе. В канцелярии…

16

Не спеша возвращались мы домой. Пахло жимолостью, ночной свежестью. Не хотелось ни о чем говорить. Да и сил не было. Все-таки круг замкнулся, и телефонный вызов сделали из школы. Из школы позвонили и дали команду на смертельный выстрел в Кольяныча. Такие вот дела…

Совсем стемнело. С неба сорвалась и, косо чертя синий купол, полетела к земле звезда. И, вспыхнув сиреневой серебристой искрой над лесом, погасла.

Надя сказала:

— Загадайте желание.

— Не верю я в приметы.

— А я верю, — упрямо покачала она головой.

— Я тоже верил когда-то, — сообщил я доверительно. — Пока был молодой.

— Вы и сейчас молодой! А почему верить перестали?

— В самом начале службы, чуть не с первого дежурства, выехал я на происшествие — самоубиица. Повесился в кладовой на ремне, а существует поверье, будто кусок веревки или ремня, на котором повесился самоубийца, приносит удачу. Ну, оформили протокол как полагается, выполнили все процедуры, труп увезли в морг, а я потихоньку отрезал кусок ремешка и спрятал. Как талисман.

Надя спросила:

— И что, не принес он вам счастья?

— В тот же вечер стоял в магазине за колбасой и у меня карманник вытащил всю получку.

Надя засмеялась. Мы уже подошли к дому, она взглянула на часы.

— Сегодня исполнение вашей мечты задержалось всего на два часа. Сможете лечь в полночь.

— Боюсь, что нет. Раз моя конструкция не развалилась, надо сейчас кое-что написать — завтра наверняка понадобится.

17

Ночью пал туман. Городок будто по пояс провалился в фиолетово-серое марево, подсвеченное розовыми всполохами утреннего солнца. Размытые, нерезкие белые кубики домов, плывущие в перламутрово-дымчатых клубах тумана, вдруг вспыхивали нестерпимо алым светом, когда в стекла попадали прямые солнечные лучи.