Телек

– Откройте! Именем закона!

Шорн взглянул на окно. Оно было открыто.

– Быстрее в окно!

– Среди нас предатель, – мрачно произнес Серкумбрайт.

У окна появился человек в черно-золотой униформе с тепловым пистолетом.

– Все к двери! – рявкнул он. – Вам не уйти – здание оцеплено. Выходите через дверь по одному! Не пытайтесь улизнуть – у нас есть приказ стрелять.

Серкумбрайт придвинулся к Шорну:

– Ты можешь что-нибудь сделать?

– Не здесь. Подожди, пока окажемся снаружи. К чему нам стрельба?

Двое дюжих солдат появились в дверях, делая знаки пистолетами.

– Выходите все! Поднимите руки!

Озадаченный Тереби вышел первым. За ним последовал Шорн, затем все остальные. Они вышли на стоянку перед гостиницей, освещенную полицейскими прожекторами.

– Стойте здесь! – рявкнул голос. Шорн, прищурившись, взглянул в сторону прожекторов. Там стояли человек двенадцать.

– Это ловушка, а не ошибка, – пробормотал Тереби.

– Спокойно! Не разговаривать!

– Лучше обыщите их, – раздался чей-то голос. Шорн уловил знакомый равнодушно презрительный тон – Адлари Доминион.

Двое в черно-золотой униформе обошли группу, делая быстрый обыск.

Из-за прожекторов послышался насмешливый голос:

– Неужели полковник Тереби? Народный герой. Как он очутился в этой кучке гнусных заговорщиков?

Тереби неподвижно смотрел прямо перед собой. Рыжеволосый человек, который возражал Шорну, выкрикнул, обращаясь к невидимому голосу:

– Холуй телеков! Чтоб у тебя отсохла рука, которой ты брал у них взятку!

– Спокойно, Уолтер, – остановил его Серкумбрайт.

Повернувшись к огням, Тереби произнес ровным голосом:

– Мы арестованы?

Ответа не последовало.

Тереби повторил более резким тоном:

– Мы арестованы? Я хочу видеть ордер. Я хочу знать, в чем нас обвиняют.

– Вас доставят в штаб для допроса, – послышался ответ. – Ведите себя как следует. Если вы не совершили преступления, не будет и обвинения.

– Мы не доберемся до штаба, – шепнул Серкумбрайт Шорну.

Шорн мрачно кивнул. Он пытался разглядеть за прожекторами Доминиона – узнает ли тот Клуча Кургилла, которого сделал телеком?

Голос впереди крикнул:

– Сопротивление бесполезно! Идите вперед! В группе заговорщиков возникло волнение, словно от ветра в вершинах сосен. Голос сказал:

– Так-то лучше. Теперь марш вперед, по одному! Тереби первый.

Тереби медленно развернулся, словно бык на арене, и двинулся за солдатом, который освещал дорогу фонариком.

Серкумбрайт вновь шепнул Шорну:

– Попробуй что-нибудь сделать.

– Не могу, пока Доминион здесь.

Один за другим пленники шли вслед за Тереби. Впереди смутно вырисовывался силуэт самолета. Задний люк зиял, как вход в подземелье.

– Поднимайтесь по трапу!

Грузовой отсек с металлическими стенами служил камерой. Дверь с лязгом захлопнулась. Наступило тягостное молчание.

Возле борта раздался голос Тереби:

– Лихо сработано! Всех взяли?

– Похоже, да, – глухо отозвался Серкумбрайт.

– Это отбросит движение лет на десять назад, – произнес кто-то, стараясь сохранить твердость в голосе.

– Скорее, уничтожит полностью.

– Но в чем нас можно обвинить? Они ничего не докажут.

Тереби мрачно усмехнулся:

– Мы не доберемся до Трэна. Думаю, это будет газ. Тревожный ропот прошел по камере: “Газ”.

– Ядовитый газ пустят через вентилятор. А потом нас просто выбросят в море, и никто ничего не узнает. Даже не сообщат: “Убиты при попытке к бегству”.

Самолет задрожал и поднялся в воздух.

– Серкумбрайт, – тихо окликнул Шорн.

– Я здесь.

– Зажги свет.

Стены камеры озарились желтым светом карманного фонарика: бледные, потные лица напоминали лягушачьи животы, глаза блестели, отражая огонь фонарика.

Все двери были надежно заперты. Шорн соображал, сможет ли он открыть такую дверь. С подобной проблемой он еще не сталкивался. Похоже, эта задача была на порядок сложнее, чем перемещение предметов. Закрытая дверь представляла для Шорна и чисто психологическую проблему: что, если он попытается и ничего не выйдет? Сохранится ли его способность к телекинезу?

Тереби приложил ухо к вентилятору и через некоторое время отпрянул:

– Я слышу шипение…

Фонарик стал гаснуть. В темноте Шорн был беспомощен так же, как остальные. В отчаянии он устремил все силы своего ума на дверь грузового люка. Она распахнулась в ночное небо. Шорн поймал ее, прежде чем она успела улететь во мрак, и перенес через дверной проем внутрь.

Фонарик погас. Шорн едва различал черную массу двери. Стараясь перекричать рев ветра, он приказал:

– Отойдите к стене! Отойдите к стене! Он больше не мог ждать, он чувствовал, как реальность ускользает во мглу. Дверь смутно темнела в хвосте. Шорн сосредоточился и, с силой ударив ею о фюзеляж, пробил большую дыру. Свежий воздух устремился в отсек, унося ядовитый газ.

Шорн выбрался из самолета и заглянул в иллюминатор. Человек двенадцать в черно-золотой униформе сидели в салоне, беспокойно оглядываясь на грузовой отсек, откуда шел пронзительный вой. Адлари Доминиона среди них не было. Луби, связной с бронзовыми волосами и лицом как на медальоне, забился в угол. “Луби сохранили жизнь, – подумал Шорн, – значит, он предатель”.