Телекинез

— Да? Ну, пусть и так. — Гитарист говорил как всегда дружелюбно и с меланхоличной отстранённостью. — Я верю в чудеса, они со мной не раз случались.

Катя вдруг вспомнила, как хотела в детстве побывать на крыше, но так, ни разу и не выдалось случая. Но сейчас-то точно ничего не выйдет, все люки на крыши закрыты, да ещё и на каждом подъезде домофоны. Но побывать на крыше очень-очень хотелось. Да и компания подходящая, конечно не считая, Моти. Её Катя была бы рада скинуть с той крыши и плюнуть в след. Даже просто находиться рядом с ней в людном месте было выше Катиных сил.

Компания свернула на узкую улочку, прошла квартал и остановилась у продуктового магазина. Магазин располагался на первом этаже многоподъездной девятиэтажки. После закупки вина было решено начать поиски прохода на крышу именно с этого дома.

«Хоть бы мы попали на крышу, пусть будет не заперто! Ой — точно! Пусть будет открыто, хоть бы люк был открыт!», — Думала Катя, стараясь материализовать свою детскую мечту.

Дима Пинк Флойд каким-то чутьём или расчётами выяснил, в каком подъезде будет люк и вся компания стала у нужной двери в ожидании её открытия. Ждать пришлось недолго — вышла молодая женщина с коляской, парни, не сговариваясь, подбежали и помогли спустить коляску со ступенек, забыв придержать дверь, а когда послышался металлический удар — было уже поздно. Они подождали ещё немного.

— На работе вчера весело было, — Рассказывал Дима, — Пришли мужики, одному из них фотки нужны были и форму подставить, пока обрабатывал фото, набежали люди на ксерокс. Форму ставлю, а она кривая вся: то погоны не видно, то воротник где-то возле уха, в общем, ещё и форму доделываю. Бабка возле ксерокса кричит: «Сделайте мне копию, я спешу!», старик тоже что-то в том же духе говорит. А я отвечаю им, что всё по очереди буду делать. Они нагнетают обстановку, и тут заходит какой-то мужик и протягивает мне телефон, я беру, а там мой начальник говорит: «Сфоткай этого мужика и просто оставь файл на рабочем столе, только быстро, без очереди». Ну, я его фоткаю и продолжаю с формой воевать. А старики уже чуть ли ни матом требуют ксерокс и заявляют, что «Вот, его вне очереди отпустили и нас тоже давай!». Я объясняю, что мне начальник позвонил, от того и без очереди, и прошу прекратить меня отвлекать, дольше же получается. А у самого уже руки трясутся. Те продолжают кричать, в итоге — старик собирается уходить, открывает дверь и на прощание называет меня дебилом. Я не выдержал и в жопу его послал, а старушка потребовала жалобную книгу и с ещё большим ажиотажем продолжила возмущаться. Наконец-то доделав кое-как фотку, иду копировать бабкины бумажки, а та вся такая божий одуванчик, и «спасибо» и «пожалуйста» и «будьте добры», никакой жалобной книги просить не стала, я аж офигел с неё. — Дима развёл руками, показывая своё недоумение.

— А может она Паркинсоном болеет, увидела, как у тебя руки трясутся, и с пониманием отнеслась, болезнь общая, это сближает. — Подкалывал его тёска. — Я вообще не понимаю, как ты там не вешаешься.

— Вешаюсь. Сегодня объявление распечатал и на стол возле ксерокса положил «Пожалуйста, уважайте друг друга. Без очереди клиенты не отпускаются. Степень ваших амбиций, возраст, материальное и духовное богатство, уровень занятости, а также любые другие доводы — никак не связаны с тем, что вы не первые в очереди. Смиритесь или уходите». А снизу мелким шрифтом не удержался и добавил: «Вас не забавляет то, что большинство людей вокруг вас настолько тупы, что даже не замечают этого; напротив — им кажется, что большая часть их окружения, это полные идиоты?».

— Круто! Сам придумал? — Спросил Денис.

— Ага. — Дима гордо заулыбался.

— Дим, а начальница если увидит? — Тане тоже понравилось объявление, но она больше переживала о том, чтобы её парня, ни выгнали с работы.

— Увидит — покричит и успокоится. До конца недели её точно не будет, а потом разберёмся. Тут дело в том что, объявление работает, люди как-то терпеливее стали…

Тут из заветной двери вышла бабушка но, заметив толпу возле подъезда, закрыла за собой дверь, а потом удостоверилась в том, что магнитный замок сработал, и только тогда ушла по своим бабушкинским делам.

Внезапно активизировалась Мотя: Она залезла на лавочку, вытянулась, как детсадовцы на утреннике перед Дедом Морозом и начала громко и с выражением читать стихи:

У меня трусы в горошек,
Очень модные трусы,
Все на свете приставают:
«Покажи, да покажи!»
Один ты не приставаешь…

Мотя перешла на крик, а высокие стены, окружающих домов, отражали и усиливали звук. Вдруг сработала сигнализация в припаркованной у подъезда машине. Стихотворение оборвалось, и Мотя в ужасе спрыгнула с лавочки, спряталась за Таней и даже присела, чтобы укрыться от источника шума. Кате было не по себе в такой обстановке.

— Дай денег, — Вдруг потребовала Мотя, обращаясь к Диме-фотографу. Дима застыл в недоумении.

— Чего?

— Денег дай, говорю! — Продолжала нахалка с ещё большим упорством.