Телепат

— Ну, а Вы, гражданин экстрасенс? Каким же это образом Вам удавалось изобличать преступников? Может, расскажете?

Я растерялся, не зная, как мне правильнее будет поступить. С одной стороны, я не хотел прилюдно признаваться, что могу читать чужие мысли. Но с другой, возникла такая ситуация, когда необходимо было защитить свою репутацию, и доказать, что я никакой не шарлатан. Прокурор смотрел на меня столь насмешливо, что мое самолюбие не выдержало, и я решился. Я старательно настроился на его мысли, и с удовлетворением отметил, что мне удается их воспринимать. Прокурор вспоминал какой-то судебный процесс. Он сопоставлял обстоятельства того дела с этим, и решал, есть ли в самоубийстве Юнусова признаки для возбуждения против меня и Павла уголовного дела.

Судебный зал. На скамье подсудимых сидела бледная женщина. Она работала медсестрой, и обвинялась в доведении до самоубийства пожилой пациентки. Когда эту пациентку привезли в больницу, медсестра выведала, что у той имеется шикарная трехкомнатная квартира, и при этом никаких наследников. Поскольку у медсестры были жилищные проблемы, она решилась на рискованный шаг. Она тихонько сообщила старушке, что от нее в гуманных целях скрывают истинный диагноз. Что у той на самом деле не воспаление легких, а последняя стадия рака, что жить ей осталось недолго, и что умрет она в страшных мучениях. Старушка была в шоке. Она слезно попросила медсестру принести ей яд, чтобы умереть спокойно. Та, конечно, поначалу отказалась. Не имею права, и все тут. Но старушка настаивала, и предложила в обмен на яд свою квартиру. Когда завещание было написано и заверено у нотариуса, старушка получила ампулу, и в тот же вечер покончила с собой.

— Ну и как? — спросил я прокурора вслух. — Ту медсестру посадили?

На лице прокурора отразилось недоумение.

— Вы о чем? — спросил он.

— О том судебном процессе, с которым Вы сравниваете нынешнее дело, — ответил я.

Прокурор нахмурился.

— О чем я его спросил? — произнес он.

— О том, каким образом он изобличал преступников, — ответили ему.

Прокурор снова посмотрел на меня:

— Вы слышали мой вопрос? При чем здесь какая-то медсестра, и какой-то судебный процесс? Вы можете на него ответить детально?

— А я уже на него ответил, — сказал я. — И очень даже детально. Вы меня спросили, как я изобличал преступников. Я наглядно показал Вам как.

Прокурор заморгал глазами. На его лице появилось замешательство. До него постепенно стал доходить смысл моего ответа.

"Он, что, способен читать чужие мысли?", — подумал он.

— Вот именно, — вслух ответил я, со значением глядя ему в глаза.

Прокурор сглотнул слюну, вытащил платок из кармана пиджака и вытер пот со лба. Начальник милиции поочередно переводил глаза с меня на него, и с него на меня, совершенно не понимая смысл нашего диалога.

— Это вы про что? — пробубнил он.

— А Вы, товарищ подполковник, лучше бы вспомнили, благодаря кому вам удалось обезвредить мину в доме по улице Мира! — осмелел я. — И прекратили бы гадать, сколько нужно сунуть прокуратуре, чтобы замять это дело!

Лицо начальника милиции побагровело. Его толстогубый рот сжался в резкую прямую линию.

— Да ты кто такой, чтобы мне указывать?! — заорал он, и повернулся к прокурору, ища у него поддержки. Но тот молчал.

— Нет, Вы слышали, что он сказал?! — продолжал буйствовать "Тарас Бульба". — Если я возьму тебя под стражу, помещу под "пресс", ты у меня в убийстве Кеннеди признаешься!

— Погодите Вы со своей стражей, — оборвал его прокурор. Он задумчиво посмотрел на меня и сказал.

— Расскажите нам подробно, как Вы оказались на допросе Юнусова? Кто Вас привел? Что Вы делали? Что говорили? Одним словом, все.

Я стал подробно рассказывать о событиях того вечера. Как мне позвонил Павел, как он приехал за мной домой, как в дежурной части начальник милиции встретил меня с распростертыми объятиями и лично проводил до камеры, где происходил допрос Юнусова.

— Врет! Не провожал я его в камеру! — прервал меня начальник милиции.

Но прокурор успокоительным жестом руки, заставил его замолчать. Подполковник, красный, точно вареный рак, тяжело дыша, сложил руки на груди, откинулся на стуле и уставился на меня испепеляющим взглядом. Я выдержал его взгляд с хладнокровием индейского вождя, и продолжил рассказ.

Когда я дошел до того места, как психиатр Иван Максимович пытался убедить Юнусова признаться, я вдруг отчетливо услышал мысли прокурора: "Стой! Замолчи!". Я прервался на полуслове, и вопросительно посмотрел на него. Прокурор напряженно смотрел на меня. "Если ты меня слышишь, проведи ладонью по волосам". Я провел рукой по волосам. "Так, хорошо, продолжай свой рассказ", — услышал я снова мысли прокурора. Я продолжил рассказ, но прокурор меня уже не слушал. Он смотрел перед собой, и думал о том, что о моем феномене ему следует рассказать какому-то Ивану Серафимовичу.

Когда я закончил рассказ, прокурор еще раз задумчиво посмотрел на меня, и обратился к присутствующим.