Телепатически (СИ)

Отстраняется, ещё мгновение — и Джин сама стаскивает с него футболку, судорожно дыша, голодно скользя по открывающемуся телу замутнённым взглядом — Логан чувствует, как подрагивают ее пальцы, сминающие ткань, почти срываются, так, что ему хочется ей помочь. С джинсами и боксерами он справляется уже сам, несмотря на ярые попытки Джин ему помешать. В конце концов плюнув на это, она тоже хочет раздеться, но Логан опережает и медленно, смакуя момент, стягивает с неё оставшуюся одежду.

Боже. Джин сейчас на него смотрит так, будто он единственный человек во вселенной, и в то время покрывается румянцем от излишнего внимания, которого явно к себе раньше не испытывала. Скотт идиот.

— Что, настолько понравилось? — Логан хочет сказать что-то ещё, но абсолютно все слова застревают в горле, стоит только поднять взгляд.

Светлая кожа, поблескивающая в неярком свете, темно-синий кружевной бюстгальтер — это абсолютно не тот контраст, который он способен выдержать, не потеряв самообладание.

Логан задерживает дыхание. Медленно-медленно, оставляя какие-нибудь жалкие миллиметры до контакта с нежной кожей, проводит носом вдоль линии ключиц, спускается к ложбинке груди, щекоча кожу горячим дыханием и едва удерживаясь, чтобы тотчас же не проследить этот же путь языком. Джин наверняка такая же вкусная, как и ее одуряющий запах. Да что там — в тысячу раз круче! Глубоко вдыхает ее аромат, на мгновение зажмурившись и туго сглотнув. Ваниль и мед, роза и пламя — они закручиваются в калейдоскоп, пьянят рецепторы, а эрекция становится практически болезненной. Логан тихо стонет сквозь стиснутые зубы.

«Твой запах действует на меня как морфий».

— Что? — Джин слегка наклоняет голову, отчего рыжие пряди спадают на лоб. Так и хочется поправить их, взъерошить, накрутить на пальцы, потянуть на себя… О Боги. Только Джин может задавать настолько провокационные вопросы с таким невинно-любопытным видом, сидя у него на коленях в одном лишь бюстгальтере.

Он бы мог рассказать ей много «что», которые только планировал, а теперь отчаянно хочет сделать в ней, с ней и для нее в этой чертовой вечности. Но вместо этого выдыхает, восхищенно глядя в изумрудные глаза, поглаживая большим пальцем чувствительную шею и ощущая, как Джин от этого еще сильнее трется о него:

— Ничего. Просто хочу запомнить, как ты пахнешь. Хочу запомнить всю тебя.

В воздухе повисает невысказанное: «Если эта ночь никогда не повторится».

— Повторится, — Джин говорит это так уверенно, что Логан сначала не понимает — послышалось это ему или телепатией в голове прозвучало.

— М-м?

— Повторится, — шепчет она практически у его губ, ловя выдох своим ртом, а потом резко отстраняется, проводит языком по ушной раковине, заставляя Логана едва ли не взвыть от наслаждения. Быстро-быстро лижет мочку, едва касаясь, — сквозь тело Логана словно ток пропускают, он дергается — и затем поцелуями покрывает шею, дразня кожу теплыми губами. О Боги, она же не делает с ним ничего сверхъестественного, никаких манипуляций, почему же так хорошо и до одури приятно? Логан старается сдержать изо всех сил, но не выходит: звуки, вырывающиеся из его горла, больше походят на гортанный вой пойманного животного, а Джин это нисколько не останавливает. Настолько внимательно, настолько нежно к нему еще не относились, ему кажется, он сойдёт с ума, и тут Джин отстраняется. — И не один раз.

So let’s make a mess{?}[Так давай устроим беспорядок,]

Tear up these sheets{?}[Разорвём эти простыни,]

Every whisper you speak sends shivers through me{?}[Твой шёпот пробирает меня мурашками]

Этого хватает, чтобы он приник к ней, резко потянув на себя и заставив вжаться в свое тело так, что оба стонут практически синхронно. Джин еще и всхлипывает, умоляя без слов: «Ты мне нужен».

«Сейчас, Джинни, сейчас».

Влажная. Господи, чёрт возьми, Иисусе, она уже слишком влажная.

Джин коротко ахает, когда Логан все-таки дотрагивается до нее губами. Трется носом о тонкую ткань, как щенок, а из горла уже то и дело вырываются поскуливания удовольствия. Джин вздрагивает. Хорошо, очень хорошо, а если так… Он накрывает губами сосок через ткань, а пальцами играется с другим, сминает все полушарие, и Джин, прогибаясь в спине, откидывает голову, уже не пытаясь подавить громкое хныканье. Во сто крат усилившийся запах ее возбуждения разносится по палатке моментально и говорит лучше любых слов.

— Ты очень чувствительная.

— Ты тоже. — Она позволяет себе победную ухмылку, когда скользит ладонью вниз, с нажимом проводит ладонью по возбужденной плоти, и Логан, прикрыв глаза от ударившего в низ живота наслаждения, толкается ей в руку. Дья-я-явол, как же он хочет, чтобы это была не только рука.