Телепатическое ружьё

— Этот, что ли? — Дирижабль покосился на деда.

— Не-е, это покупатель.

— А раз покупатель, пусть домой идет. Иди, папаша, иди. Мы тут свататься будем.

— А гвоздь? — осведомился дед.

— Гвоздь тебе в собесе на Первое мая бесплатно выдадут, — успокоил его Дирижабль и, не дожидаясь, пока озадаченный этой новостью дед удалится, с видом заправского ухажера, пританцовывая на ходу, подкатил к продавщице. — Значит, муж у тебя есть! Ну, не беда! Со мной ты, Маня, мать родную забудешь, а не то что мужа! — тут его внимание привлекла рыболовная сеть. — Глянь, как раз то, что мне нужно! Сколько стоит?

Продавщица, смущаясь, стала объяснять, что сети продаются по разнарядке райпотребсоюза только членам рыболовной артели (хотя оставалось загадкой, откуда такая артель могла взяться в дремучем лесу).

— Жалко… — очень натурально расстроился Дирижабль. — Ну если так, иди к мужу. А мы здесь останемся. Можешь запереть нас, если не доверяешь. Имеется сигнал, что на твой магазин этой ночью налет состоится. Дошло?

— Ага, — продавщица снова согласно кивнула, хотя было заметно, что на самом деле до нее ровным счетом ничего не дошло.

— Подождите! — сказал вдруг Кульков, стесняясь молодой и симпатичной продавщицы, он отвернулся, чтобы поправить в носу ватные затычки. При этом одна из них совершенно случайно выскочила, и Кульков унюхал нечто такое, что сразу насторожило его. — Одну минутку…

Мимо стеллажей, на которых гирлянды кирзовых сапог соседствовали со школьными тетрадями, персолью и томатным соусом, он прошел в угол магазина, где из чугунного горшка извлек обернутый целлофаном конверт с тоненькой пачкой денег.

Решительно разорвав конверт (продавщица вскрикнула, решив, что переодетые в милицейскую форму грабители, завладев деньгами, сейчас примутся за нее), Кульков веером раздвинул купюры и выбрал из них одну — сотенную. Именно от нее исходил едва уловимый мятный запах, напоминавший об аптеке, сердечных болях; немощной старости — запах, преследовавший его все последние дни.

— Не помните, кто вам ее дал? — спросил он у продавщицы.

— Парень какой-то еще перед обедом приходил. С бородой. На туриста похожий.

— Какие же сейчас туристы!

— И я так подумала. Опухший он какой-то. Грязный. Да еще в черных очках. Сначала вина просил, а потом бутылку лимонада купил. Я ему с сотни еле сдачу набрала.

Кульков снова понюхал новенькую, хрустящую бумажку и вспомнил, наконец, давно вертящееся на языке слово: «Валерьянка!» Точно — валерьянка. Разрозненные, казавшиеся случайными детали складывались в стройную, ясную конструкцию. У Кулькова взмокли ладони, во рту появилась неприятная сухость.

— Нужно позвонить в отдел; — сказал он Дирижаблю. — Кража будет именно здесь. Пусть срочно посылают помощь и перекрывают дороги.

— Ты что, Кулек, рехнулся? — спросил Дирижабль, впрочем не очень уверенно. — За панику знаешь что бывает?

— Все точно. Голову даю на отсечение. Перед кражей воры оставляют в магазине сотню, обрызганную валерьянкой. А потом по ее запаху находят и все остальные деньги. Вот и весь фокус.

— А почему именно сотню?

— А чтобы ее со сдачей не выдали.

— А почему именно валерьянкой?

— Можно, конечно, и другим чем-то. Тут дело случая. Они в машине ездят, а ничего более подходящего в дорожной аптечке нет.

— Ничего не чувствую, — Дирижабль брезгливо обнюхал сотенную.

— Вы и не почувствуете. У вас обоняние тупое.

— А у них, выходит, кто-то вроде тебя есть… острый?

— Видимо, есть.

— Ну ладно, я доложу. Мне не трудно. Но учти, если что, отвечать будешь ты. Где тут у вас телефон? — обратился он к продавщице.

— Наш неисправен. Сходите к лесниковой вдове. Третья хата отсюда.

Дирижабль исчез на полчаса, а когда вернулся, вид имел не то хмурый, не то озабоченный.

— И там не работает. Говорят, какой-то хлюст в обед заходил, попить спрашивал. А как ушел — сразу и телефон испортился.

— Ясно, — сказал Кульков.

— Что тебе ясно? Думаешь, перерезали?

— Уверен.

— Ладно. Нечего впустую болтать. Поехали в город, соберем подмогу.

— Не успеем. Два часа в один конец. А они где-то неподалеку прячутся.

— И что ты предлагаешь? С пукалками на автоматы лезть? А может, их там целая банда? Ты в своем уме? Не хочешь ехать — не едь! А я за рубль с полтиной подыхать не собираюсь! У меня детей трое! Сказано ведь было — не рисковать! Подумаешь, невидаль какая — кража! Спишется, раскроется! А тебе на могилу и памятник никто не поставит.

— Хорошо, езжай.

— А ты?

— Я останусь. Народ соберу, мужиков. Супруга ее попрошу помочь. Как-нибудь справимся. Только вы там не задерживайтесь.

— Мы мигом! Одна нога здесь, другая там!

Дирижабль поспешил к выходу, потом вернулся, прихватил забытую на прилавке фуражку, глубоко нахлобучил ее на свою несуразную башку и, уже окончательно, канул во мрак. Спустя пару минут где-то на окраине деревни резко лязгнула автомобильная дверка, вспыхнули фары, машина завелась, резко рванула с места и вскоре шум ее мотора затих вдали.