— Здравствуйте, уважаемый Василий Иванович. — Теплое дружеское рукопожатие, приветливая улыбка, серьезные глаза блеском отражают искренность чувств многомиллионной аудитории. — В гостях у ток-шоу «Тяжелый разговор», человек который уже не нуждается в представлении. Вася Чапаев, канал «Единственный» приветствует вас.
— Да, да. Здравствуйте.
Табличка «Аплодисменты».
— Жаль, что мы встречаемся при столь трагических обстоятельствах. Случайность с Шурой, вы стали его приемником, потом вас скандально уволили. Вас узнала вся страна.
— Да, дерьмо это все!
— Как?! — По студии прокатились многочисленные вздохи, а выражение лица Жени модифицировалась из доброжелательного в недоумевающее.
— Дерьмо! На самом деле Шурка очень вовремя скопытился.
Пока сиськастые девчонки отрабатывали свои па, на меня накинулся Женя:
— Васька, мудак! Что ты делаешь?! У нас прямое вещание! Тут тебе, бля, не для быдла передачка! Здесь с серьезными людьми базарят!
— Заткнись, говнюк!
— Да я тебя, суку, в порошок сотру!
— В гробу я тебя видел!
За столь милой беседой нас застал эфир.
Как потом рассказывала Танька, после слова «говнюк» отдел маркетинга отметил рост интереса зрительской аудитории.
— Итак, мы продолжаем. — На сей раз, Женя улыбался жизнерадостно.
Аплодисменты.
— Вася, недавно вы были в Петербурге и открыли проект по демократизации регионов. Не изменилось ли ваше мнение после столь печальных событий?
— Да, какие к свиньям собачьим «печальные события»?! — Женя в очередной раз потянулся к стакану с апельсиновым соком. — Погоди, погоди с рекламой! Это ПотреБЛЯТСТВО, на котором мы зарабатываем деньги, создаем рабочие места и платим налоги. Мы все хотим трахаться, жрать, отдыхать, есть и пить. Все, что удовлетворяет наши желания — это продукт продажи. Значит, чтобы продать необходимо человеческое хотение купить. Подчеркиваю!!!..
На экране суфлера слово «подчеркиваю» было действительно подчеркнуто. Я не нашел ничего лучшего и просто его прокричал. Два раза.
— Я подчеркиваю!!! Не завоевать, не выпросить и уж тем более не заработать. Именно купить. Получить подробный чек и почувствовать свою независимость. Почувствовать способность ненавязчиво повелевать окружающим миром и собой в этом мире. Не отходя от кассы. Воплотить себя и свои мечты об идеальной жизни в вещах, которые лежат на полках супермаркета или, которые тебе пришлют сразу, после того как ты сообщишь номер кредитки.
Овации зрителей, переходящие в затихающие аплодисменты.
Как только выбежали рекламные девицы, Женя сорвался со своего места и бросился ко мне:
— Из-за тебя, урода, нам программу закроют!
У него получилась довольно звонкая и больная пощечина. Он не дал мне подняться с кресла, придавив своим животиком.
Студийная массовка заулюлюкала.
…
— Уберите его от меня! — кричал я, но так и не получил помощи. На таких серьезных аналитических передачах не держат штатных вышибал. Комплекцией с Женей я конкурировать не мог и поэтому пошел на крайние меры.
«
— И все же мы должны довести передачу до конца. — Женя платком закрывал подбитый глаз.
— Ну, несомненно, — кивнул я, потирая кулак.
— Ты… Вы… уважаемый… говорили о…
— Я говорил о том, что никто из нас не хочет всерьез заниматься проблемами экономики, права, культуры и, наконец, политики. Все это связано с самой мерзкой вещью на земле. С работой. Ведь, думать, много думать и разбираться в проблемах окружающей действительности — это работа. Тоже. Домашняя, сверхурочная работа, за которую не платят. Вот мы и стараемся сделать политику как можно легче для восприятия, понятнее и как можно более доступнее.
— Это как?
— А вот так, — объяснил я и ударил Женю в нос…
Бурные овации плавно перешли в скандирование:
— Вася! Вася!! Вася!!!
Мы мутузили друг друга пока TV-girl’s ритмично махали ногами и трясли грудями.
…
— Вася! Вася!! Вася!!!
«
— Вася! Вася!! Вася!!!
«КОНЕЦ».
Потусторонний голос выпускающего редактора объявил:
— Всем спасибо! Все свободны!
Студийные экраны продублировал надписью:
«ВСЕМ СПАСИБО. ВСЕ СВОБОДНЫ».
— Не сильно я тебя? — Женя указал на мою все еще красную щеку. — На репетиции, вроде слабее получалось.
— Пройдет, — почему-то шепотом ответил я, наконец-то, переводя дух.