Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

Мне всегда казалось, что старшинство имеет определенную важность, даже если ты старше кого-либо всего на пару минут. И какое-то время я честно пытался нести бремя старшего брата и оберегать тебя. Вот только тебе этого было не надо. Ты преуспевал всегда и везде. Уверенный в себе, харизматичный, с великолепным чувством юмора и неиссякаемым энтузиазмом ты был истинным мистером Совершенство. Я же, будучи угрюмым, замкнутым и нелюдимым , всю жизнь оставался мистером Так Себе. Особенно на твоем фоне. Особенно в тени твоих заслуг. Пусть внешне мы были неотличимы, внутренне же мы всегда оставались полными противоположностями друг другу. Все, что любил ты, ненавидел я. Все, что любил я, ты высмеивал. Но, несмотря на все это, по какому-то странному, необъяснимому, почти паранормальному стечению обстоятельств, мы умудрялись быть друг другу не только братьями, но и друзьями. Вот только если я для тебя был одним из сотни, ты для меня оставался практически всем. Конечно, я никогда бы тебе в этом не признался, ни раньше, ни, тем более, теперь, когда ты стоишь в метре от меня с ножом, которым пырнул меня в плечо всего минуту назад. С острого лезвия стекают свежие капли крови. Кровь пропитала мою рубашку и куртку и добралась до локтя. Но я все равно продолжаю держать свой нож, не отводя от тебя взгляда. От тебя. От Ангела, выбравшегося в этот мир из самой преисподней.

- Мой Ангел, – мама всегда называла тебя только так. Не по имени, только Ангел. Только чертов траханый Ангел. Как же меня это всегда раздражало. Ведь мы оставались идентичными. Оба светловолосые и голубоглазые, оба с миленькими мордашками и очаровательными ямочками на щеках. Но ты – Мистер Совершенство – был слишком хорош. А я почему-то при такой же внешней «упаковке» оставался гадким утенком семьи. Меня Ангелом не называли. И я считал это несправедливым. И я готов был сделать все, чтобы заработать то обращение, которое ты получал изо дня в день без единого долбаного усилия.

- Я тоже хочу быть ангелом, – заявил я как-то маме. Мне тогда было лет семь, не больше.

- Нет, солнышко, ангелочек у нас твой брат. Двух ангелочков быть не может, – рассмеялась мама мелодично. Так же мелодично смеялся и ты. И папа. Настоящая семья красавцев с мелодичным смехом. И только я, будучи твоей внешней копией, не смеялся ни разу за всю свою жизнь, из-за чего родители все детство таскали меня по психологам, уверенные, что со мной что-то не так. Самое большее, что я был способен изобразить – это кривую улыбку, которая, судя по реакции окружающих, меня только портила.

Быть может, я не мог стать Ангелом, потому что никогда не смеялся?

- Но я тоже хочу… – настаивал я капризно, продолжая дергать маму за подол платья.

- Нет, – продолжала настаивать и она. Казалось бы, что ей стоило назвать меня своим ангелочком разок-другой? Неужели так трудно исполнить детскую просьбу. Но родителям действительно было трудно… трудно ставить меня на один уровень с тобой. Совершенство и Так себе. Разительные различия при полной внешней идентичности. Хочу заметить, что при ближайшем рассмотрении близнецов, их отличия обычно уловимы, но мы с тобой были похожи настолько, что нас не различала даже мама.

– Ангелочек твой брат, а ты – маленький демоненок! – заявила она в тот злосчастный день, сажая меня к себе на колени и целуя в щеку. Мама, конечно же, шутила и просто дразнила меня, но тогда я воспринял ее слова слишком серьезно. Демоненок. Ах, если бы мама знала, чем все закончится. Ах, если бы она видела тебя, своего ангела, теперь, с ножом в руках и четким намерением – убить меня. Ах, если бы…

- Ты ведь понимаешь, что это – единственно верное решение? – рычишь ты, и в глазах твоих я вижу проблеск безумия. На самом деле, кому и пророчили завершение жизни в психиатрической больнице, так это мне. Раздражительный, вспыльчивый и полностью погруженный в себя, я людей отпугивал, заставляя их рядом с собой чувствовать себя неуютно. Ты же притягивал окружающих, будто магнит. В любую компанию вливался, кинув пару правильных фраз, любую девушку охмурял одним лишь томным взглядом. Мистер Совершенство. И мистер Так себе. Мы были еще той парочкой.

Но хочу отдать тебе должное, ты оставался единственным человеком, который меня не боялся. Который любил меня. Вот только любил, как оказалось позже, слишком сильно. Настолько, что теперь мечтал прирезать меня, как свинью.

- Единственно верное, – усмехаюсь я хрипло, чувствую вкус крови во рту. Это ты ударил меня в челюсть несколько минут назад и, кажется, выбил пару зубов. – Единственно верное… – повторяю я, чувствуя, как из груди к горлу подкатывают странные спазмы, а еще через мгновение я начинаю сотрясаться от тихого хохота. Я смеюсь впервые за всю свою жизнь. Никогда и подумать не мог, что это может быть так приятно.

- Извини, братишка, но верные решения – не твой конек, – еле-еле выговариваю я сквозь смех, невольно шмыгая кровоточащим носом, который ты разбил ударом кулака.