Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Ну и что? – чуть приподнял брови Найт, – у меня было больше пятидесяти соперников, я не обязан помнить каждого в лицо.

- Я был последним!

- А-а-а... – снова меланхолично протянул брюнет, – ты выглядишь иначе, чем в игре.

- Да ладно? – фыркнул Дэй, – чья бы корова мычала, – заметил он, невольно разглядывая Найта. Предстал парень перед детективом в одних лишь джинсах, которые были надеты, кажется, на голое тело, подобное впечатление складывалось из-за темных лобковых волос, видневшихся из наполовину расстёгнутой ширинки. Они были куда более густые, чем те, что узкой дорожкой росли выше и доползали до пупка.

«Парниша без комплексов», – хмыкнул Дэй, взглядом цепляясь за шрам на левом запястье брюнета. Шрам был очень толстый, как будто по руке Найта кто-то рубанул не то топором, не то чем-то похуже, по крайней мере, на шрам неудавшегося самоубийцы он точно не походил. Да и с какой стороны ни посмотри, Найт казался человеком, который скорее поубивает всех вокруг, чем наложит руки на себя. Нет, он не был диким или злым, наоборот, вел себя очень спокойно. Но некий дух бунтарства выражался и в зачесанных назад черных волосах, и в выбритых на висках узорах в виде зигзагов, и в черных размазанных под глазами «синяках». Уши, как ни странно, проколоты у Найта не были, зато в левой брови красовались три черных колечка. Также было крайне трудно не заметить татуировку во всю спину парня: огромную волчью морду, на которой спокойный взгляд желтых звериных глаз странным образом сочетался с озлобленным оскалом. Тату была качественная, с тщательной прорисовкой каждого волоска на морде волка. Волчьи уши стояли торчком, словно уловили что-то интересное. А на заднем плане, за волком, по всей спине бежали странные знаки, очень похожие на миниатюрные пентаграммы или сетевые паутины, сумбурные и не имеющие на первый взгляд и намека на логику, а в действительности, расставленные по определенному принципу, который был известен разве что носителю этих знаков. Все знаки поднимались вверх к одному единственному символу, что красовался на шее под затылком. От него, вверх по шее и уходя за уши, так же вились те самые странные знаки. Дэй далеко не сразу признал в них микросхемы.

- Восемьдесят три штуки, – заметив заинтересованный взгляд, пояснил Найт, – и каждая уникальна.

- М-м-м… здорово, – пробормотал полицейский, взял в руки чашку с кофе и сделал пару глотков. Правда, тут же пожалел об этом, закашлялся и заплескал бежевой жидкостью весь кухонный стол.

- Что… это? – просипел он, отплевываясь от приторной массы.

- Две ложки сливок и сахара с кофе 50 на 50, разве не так? – невинно поинтересовался Найт.

- Вот... – Дэй хотел обозвать брюнета очень некультурным словом, но вовремя вспомнил, что он на работе, а Найт – пусть и заноза в заднице, но все же тот, кого он должен охранять:

- Придурок... – наконец выдохнул Дэй.

- Зато не бомж...

- Ты решил замучить меня этим?!

- Правда глаза колет?

- Сколько! Раз! Мне! Повторять! Что! Я! Не!...

- То есть ты хочешь доказать мне, что будучи человеком, имеющим работу и какой-то достаток, добровольно одеваешься в подобные вещи? – наморщил нос Найт.

- А что не так-то? – немного сконфуженно спросил Дэй.

- Хм... – брюнет критически осмотрел своего гостя с головы до ног, – ты правда хочешь знать? – удостоверился он.

- Да уж, пожалуйста, поделись со мной своим Важным мнением, – ехидно зашипел рыжий.

- Хорошо, – пожал Найт плечами, совсем не обратив на это ехидство внимания. – У тебя нечёсаная голова, некрасивое лицо, какая-то нескладная фигура, а может быть ее портит этот мерзкий свитер с жирафом или старые вытянутые штаны, которые вот-вот порвутся у тебя между ног. Твои ботинки вообще оставляют желать лучшего, не пробовал их помыть? Попробуй как-нибудь, ты удивишься тому, как они преобразятся! А еще от тебя воняет спиртным и потом. Одним словом, ты пьяный урод с жутким чувством стиля, – подытожил брюнет, сложив ладони домиком.

- Это... все?... – хрипло пробормотал Дэй, готовый провалиться сквозь землю. В отличие от Найта, его всегда трогала критика в свой адрес, он либо бесился, либо расстраивался, либо бесился и расстраивался; просто же не обращать внимания, как ему советовали его знакомые, он не мог, не умел, не хотел, в общем, был не способен.

- А, и еще ты грызешь ногти и руки у тебя в отвратительном состоянии, – поспешно добавил Найт, – теперь, кажется, все.

- Ах ты, маленький!... – взвыл Дэй, вновь борясь со страшным приступом сквернословия, что так и рвался наружу.

- Маленький? – удивился Найт, – я, между прочим, выше тебя, пусть и всего на пару сантиметров. Или ты имеешь в виду возраст? Я не маленький, я молодой мужчина.

- Это я молодой мужчина, а ты еще нерадивое дите!

- Ага, бомж мезозойской эры все еще мнит себя молодым и свежим? – тут же нащупал больное место Дэя брюнет.

- Как ты меня назвал?!

- Смотри, старикашка, не стой слишком долго на одном месте, а то сам себя песком засыпешь!