Телевизор одноглазый

Взять, к примеру, кузнеца Халила, известного как силой своих мускулов, так и неуживчивым нравом, который с людьми обращался не лучше, чем со своими железками, и был таким упрямым, что получил прозвище Железная Башка. Когда жена его родила двух мальчиков-близнецов, он назвал их Рембо и Тарзан, ибо главным в жизни почитал силу. Так вот, когда Халил принес близнецов регистрировать, служащий делать это отказался со словами: наш закон запрещает давать детям иностранные имена, особенно такие, как эти, ведь они идут от героев, придуманных американцами, нашими заклятыми врагами. Халил страшно рассердился и вознамерился во что бы то ни стало назвать близнецов именно так и никак иначе, служащий тоже уперся и ни за что не желал уступить. Тогда Халил положил младенцев на стол перед служащим, достал из кармана нож и приставил к горлу одного из новорожденных: «Если ты не запишешь их под теми именами, какие я выбрал, я прямо тут перережу им глотки и оставлю тебе два трупа. Я их отец и имею право называть их по своему усмотрению, а также делать с ними, что мне заблагорассудится». Чиновник сдался, и так появились в нашей деревне Рембо и Тарзан, которые некоторое время спустя стали самыми лихими и неуправляемыми подростками, но и лучшими охотниками на перепелов и первыми, когда дело касалось воровства кур, яиц или фиников в чужих садах.

Как-то раз Халил долго щелкал кнопками, переходя с канала на канал, но везде находил либо документальные фильмы, либо передачи про животных в африканских джунглях, и тогда он сказал своему сыну Тарзану: «Пойди посмотри, видать, антенна упала в хлев».

В тот самый первый день, когда в наших домах установили телевизоры, мы, малышня, долго крутились вокруг непонятных ящиков и даже залезали под них, силясь понять, куда девались ноги дикторов и нижние половины их туловищ. Тех, кто был помладше, родители пугали симфоническими оркестрами, потому что детям музыканты казались злодеями с сердитыми лицами, которые точат свои сабли или машут палками, сопровождая все это странными звуками, то громкими, то совсем тихими. А еще больше они пугались, когда вместе с музыкой раздавались громкие вопли оперных певцов. Короче, малыши начинали дрожать от страха — и сразу делались послушными… писали и засыпали.

Моя тетка продолжала напряженно вглядываться в каждое лицо, мелькнувшее на экране, и сердце ее колотилось как бешеное, когда она видела кого-то похожего на ее попавшего в плен сына. К телевизору она относилась простодушно и ласково, словно к живому существу, поначалу даже пыталась его кормить. И еще она с ним разговаривала, потому что, по ее разумению, коли он умеет двигаться и говорить, значит, наверняка умеет и слышать. Она накрывала его, когда холодало, и мыла водой с мылом — пока из-за таких забот он не перестал работать.

В свою очередь жена имама, скромная, робкая и очень религиозная, входя в гостиную, непременно надевала бурку, объясняла она это так: «Не подобает сидеть при мужчинах-иностранцах с открытым лицом», имея в виду дикторов и актеров. Ей было все равно — что голоса гостей, что голоса с экрана, поскольку обычно она все равно не позволяла себе поднимать глаз на говоривших, а только слушала. Поэтому ей случалось отвечать телевизору, если она полагала, что вопрос задал кто-то из сидящих рядом людей.

Молодые женщины и девушки теперь уже не спрашивали госпожу Лайлу, как завоевать сердце мужчины. Они подражали женщинам с экрана и в одежде, и в манере речи, и даже в походке. Беременные ставили на телевизор стакан с водой, если там появлялся какой-нибудь красавчик, а потом выпивали эту воду в надежде, что младенец родится таким же пригожим. Некоторые девушки всякий раз, когда показывали их любимых певцов, ставили перед экраном букеты цветов. Почти все женщины сшили из старой одежды и украсили искусной вышивкой специальные красивые салфетки, чтобы накрывать выключенный аппарат.

Они ухаживали за телевизорами лучше, чем за мужьями, и нередко забрасывали из-за них домашние дела. Девушки научились кокетничать и вели разговоры о любви, а не о замужестве. Мало того, люди стали натыкаться на юные парочки в темных закоулках или в садах, парочки целовались взасос, чего никогда раньше здесь не знали, во всяком случае, не видели. Имам еще решительнее пошел в наступление на своего врага Растлителя, символ бесчестия и всеобщей катастрофы. Он боролся против антихриста, который обманывал наших детей и сбивал их с пути истинного — с пути высокой морали и традиционных ценностей. Поэтому имам советовал родителям пораньше женить своих детей, особенно это касалось девочек. И все больше и больше людей соглашались с ним и поддерживали в борьбе. Они смиренно шли к нему и спрашивали: «Шейх и имам наш, мы раскаиваемся и молим Аллаха о прощении. Как нам надлежит теперь поступать?»