Tell me more. 12 историй о том, как я училась говорить о сложных вещах и что из этого вышло

Именно так любит говорить Уилл, коллега Эдварда, поклонник медитаций. Он не носит обуви, у него имеются ответы на самые сложные вопросы. Прошло больше года с нашей последней встречи, а значение этой фразы я до сих пор не поняла. Кажется, он хотел сказать примерно так: бывают взлеты и падения, поэтому не парься – все так, как есть и как должно быть.

Я встретилась с Уиллом на работе Эдварда. Его офис – волшебная страна с раздвигающимися столами и капсулами для сна, безлимитными буррито и комбучи[8]. Когда босс Эдварда великодушно предложил мне временно занять пустующий стол и воспользоваться всеми преимуществами рядовых сотрудников, включая сеансы осознанности с Уиллом, я ответила: «Аминь, брат».

Нетронутый стакан клюквенного сока, несвежее дыхание человека, не могущего есть, мятный бальзам – я мазала им губы папы, и смешной след от зубной пасты. Все это делает живым – как я, Эдвард, Херши… И он снова умирает, как только я поднимаю лицо.

Уилл примерно моего роста, у него ясные глаза и правильная осанка. Его скорость речи и самообладание делают его человеком, с которым можно общаться только на ясную голову. В большинстве случаев я незаметно проскальзывала в класс, опускалась на коврик и предпринимала жалкие попытки следовать инструкциям (дышать, замечать и отпускать). Потом Уилл бил в тибетский гонг, это значило: пришло время открыть глаза и вернуться к обычной жизни. Иногда, если народу было не очень много, я задерживалась, и мы болтали.

Однажды после медитации об отношениях и конфликтах я сказала: «Когда у нас в доме все летит к чертям, я схожу с ума! Становлюсь просто неадекватной!» Он не ответил, поэтому я продолжила. «Даже когда проблема только-только маячит на горизонте, я начинаю паниковать