Тельняшка для киборга

— Во-от! И что дальше? Капец твоей группе, ё! Что — раньше местные крестьяне не знали, что в их округе русские диверсанты шастают? Зна-али, власти их в известность ставят. Только раньше они тебя боялись, да старались без нужды лишний раз в лес не соваться, а когда пацаненка этого найдут, (а они найдут, будь уверен!) то тебя возненавидят. И все леса перешерстят, а тебя найдут. Или твою базу, или дневку — без следов все равно не обойдешься, ты ж не ангел, летать не умеешь. Вот и получилось: в тактике ты выиграл, а в стратегии, так сказать, проиграл.

Маргус хотел было что-то ответить, но рот его вдруг закрылся, он напрягся. Обострились скулы, по телу киборга пробежала короткая дрожь.

— Э-э, парень, ты чего? — забеспокоился полковник. — Ну, перестань!

Пальцы Маргуса судорожно цапнули оттаявшую грязь, сжались в кулаки — выскочившие меж пальцев грязевые пиявки брызнули в стороны. Заляпанными ладонями киборг схватился за голову и оскалился, словно от нестерпимой боли.

— Я не понимаю! — наконец, проскрежетал он. — Почему?! Почему, если выгоднее поступать плохо, все равно, несмотря ни на что, надо поступать хорошо?

— Ух ты! — восхитился Пашка. — Сам допер?

— Нет… Так говорила Вия Карловна, она была одним из моих конструкторов. Она меня… воспитывала…

— Вроде мамани, значит, была? — понимающе спросил полковник. — Успокойся, парень, над этим вопросом уже столько веков мудрецы головы ломают — ни хрена решить не могут. По идее — да, целесообразнее поступать плохо. А жизнь показывает, что в конце концов побеждает все равно тот, кто поступает хорошо. А почему так получается — никто не знает.

— Я знаю, почему! — вдруг авторитетно заявил Цунь.

— Почему? — обернулись все к нему.

— Да просто потому, что Бог — не фраер!

И, словно только этого и ждал, взревел оживший двигатель машины.

Глава 10. Лили Марлен и весна

Если кто-то думает, что все грандиозные природные явления, вроде Ниагарского водопада или Эвереста, находятся где-то далеко, куда простому смертному вовек не попасть, то он здорово ошибается. Стоит дождаться весны и сесть в электричку, которая идет до Рязани — и всего через три часа вы попадете на самое настоящее морское побережье — это разливается Ока. Что с того, что существует это море всего месяц? Зато весь этот месяц — вот оно, у самой городской черты! Без конца и края, с шумом волн, криками чаек, невиданным архипелагом из сотен островов, на которых пережидают половодье застигнутые разливом бедные зайцы. Если кто не знает, сено с Рязанских заливных лугов в свое время возили продавать аж в самый Петербург, ибо по праву считалось оно лучшим во всей России. А что вы хотите — сотни лет на этих лугах ничего, кроме трав, не растет: никто там не строится, не пашет — смысла нет, весной все под водой окажется.

В эти самые дни приходит Ока в гости и к десантникам, ибо стоит училище на самой северной окраине города, по соседству с Кремлевским валом. Приходит она в гости, как простоватая деревенская тетушка — шумная, бесцеремонная, но добрая и души не чающая в хозяевах. Выбегаешь эдак утром на зарядку — оба-на! Здрасьте, племяннички, вот она — я! Плещется у самого порога: стадион со спорткомплексом уже затопила, даже футбольные ворота под водой скрылись, к парашютному комплексу уже подобралась и тренажеру транспортного «Ила» только рубки с перископом не хватает, а так ни дать, ни взять — нормальная субмарина на рейде.

А если доведется в эти дни в карауле стоять — на всю жизнь запомнишь. Бредешь по берегу этого самого моря — волна тихонько плещет, луна сияет, как танковый прожектор, и выстилает серебром тропинку, ведущую в неведомые миры; а в море этом острова цветущей черемухой пенятся, и соловьи до самого утра не смолкают, и пение их с девичьим русалочьим смехом переплетается… Эх!.. Какая тут, к чертовой бабушке, служба! После бесконечных морозных и слякотных недель вдруг обрушивается на тебя такое, что и с катушек съехать недолго. Возможно, отчасти из-за этого и отправляют курсантов в это время в учебный центр — от греха подальше. В лес вас, родименьких! На стрельбище да на танкодромчик! В городок диверсионный да на поле тактическое — самое место вам там сейчас!

Растянувшись, как невероятная змея-мутант, рота шагала в учебный центр Сельцы. Шестьдесят километров — много это или мало? Хоть пешие переходы для спецназовца — вещь вполне привычная, но когда это происходит во время весенней распутицы, по раскисшим грунтовым дорогам, веселого в этом маловато. После половины пути командиры перестали ежеминутно подгонять и подтягивать растягивающуюся, словно резиновую, роту и молча шагали рядом с курсантами, с ожесточением выдирая ноги из вязкой грязи — дотопают, никуда не денутся.