Тельняшка для киборга

— Вы меня помните? — застенчиво обрадовалась Лиля, присаживаясь на краешек дивана, и пытаясь натянуть юбку на худые коленки.

— Конечно. Вы — Лиля Марлина, студентка радиоинститута, мы с вами танцевали в Доме офицеров, — браво отчеканил Ауриньш.

— А я потом всегда туда на танцы приходила, а вас больше не видела…

— Я там больше не был, — объяснил Маргус. — Мне… не очень понравились танцы.

— Ой, да ладно! — недоверчиво засмеялась Лиля. — Вы так танцуете! Меня потом та тетка из хореографии все теребила — кто такой, да кто такой. И меня в свой кружок затащить хотела. Я ей говорю, что танцевать не умею, а она не верит.

— Мне это было нетрудно, — пожал плечами Маргус. — Только не очень интересно. Просто я товарищу помочь хотел.

— Как это? — взмахнула ресницами Лиля.

Маргус принялся невозмутимо рассказывать историю с призовым тортом, и не понимал, почему девушка вдруг опять покраснела и опустила голову.

— Понятно, — наконец, прошептала она. — Извините, я пойду…

— Лиля, подождите! — обеспокоился Маргус и ухватил ее за руку. — Вы, кажется, обиделись?

— Нет-нет, что вы, — пронзила она его взглядом, способным заморозить океан. — Мне пора.

— Простите, Лиля, но мне кажется, что я вас чем-то обидел, — обескуражено проговорил Ауриньш. — Пожалуйста, не сердитесь на меня, я еще не понимаю многих вещей. Но я… чувствую, что вам сейчас плохо. И я в этом виноват. Что мне сделать, чтобы вы не сердились на меня? Я не хочу, чтобы вы ушли.

Лиля вздохнула и покачала головой.

— Пойдемте погуляем, — тихо проговорила она, глядя в сторону. — День такой хороший…

— Пойдемте, — с готовностью отозвался Маргус. — Я только книги сдам, хорошо?

— И я сдам — голова уже пухнет. А что вы читаете?

— Разное — анатомию, физиологию, философию… Лирику еще. Я хочу кое в чем разобраться, но пока не получается. А вы?

— А я — электронику. К курсовой готовлюсь. И тоже пока не очень получается, — засмеялась Лиля. — Помочь вам унести книги?

— Спасибо, я сам…

… — А вот с этого вала я в детстве на санках каталась, — Лиля склонилась над чугунным парапетом кремлевского вала, ее острые лопатки обтянулись тонким крепдешином платьица. — А теперь зимой смотрю на ребятишек и завидую…

— А почему не катаешься с ними вместе? — удивился Маргус. — Если хочется?

— Ой, ну ты скажешь! Здоровая уже, неудобно…

— Странно, — пожал плечами Маргус. — Что тут такого?

— Ну, не знаю, — у вас в Прибалтике, может, взрослые на санках и катаются, а у нас — если только пьяные…

— А тебе че, коза, пьяные не нравятся?!

Ну вот, легки на помине. Двое мордастых жлобов услышали краем уха слово, задевшее их достоинство и решили прервать свой променад по аллее парка, дабы защитить свою поруганную честь.

— Да отстаньте вы! — резко обернулась Лиля. — Выпили — так идите уже! Пойдем, Марик, — взяла она спутника под локоть.

— Зачем? — безмятежно отозвался Маргус. — Мы только пришли, ты мне хотела про кремль рассказать…

В сторону жлобов он даже не взглянул.

— Не, Витек, ты смотри — он с понтом не слышит! — фиксатый, как следует небритый детина длинно цыкнул слюной, целя Маргусу на мундир. Промазал, и был этим крайне раздосадован.

— Ща услышит, — с готовностью отозвался не менее небритый Витек, и приблатненной развалочкой двинулся на Маргуса. — Ну че, охеренный десантщик, что ли?

Небрежным движением он попытался, было, натянуть Маргусу фуражку на нос, но вдруг взвыл и брякнулся на колени — все так же глядя в сторону, Ауриньш неуловимым движением заклещил его указательный и средний пальцы, резко вывернул и спокойно продолжал вести светскую беседу, удерживая на асфальте воющего Витька на грани болевого шока.

— Пусти, сука! — плачуще голосил Витек, отчаянно скребя свободной рукой по асфальту. — Гешик, хули зыришь?! Он мне сейчас клешню слома-а-а!!!

Фиксатый Гешик (пьяный-пьяный, а не дурак) моментально оценил обстановку и пришел к выводу, что в ближний бой лучше не ввязываться: ноги у этого козла белобрысого длинные, и, судя по всему, ими он не только гулять умеет.

Выхватив из болоньевой сумочки рыночного вида початый «огнетуштель» портвейна, Гешик сноровисто опорожнил его в разинутую пасть, и с криком «Получи, фашист, гранату!» метнул пустой пузырь в Маргуса. Точнее сказать, целился он в Маргуса, но пущенная пьяной рукой бутылка полетела точно в лицо Лиле — эту траекторию Ауриньш видел ясно, словно на экране. Одна рука его была занята завывающим Витьком. Во вторую крепко-накрепко вцепилась Лиля (вот поймать бы того идиота, который учит девчонок хватать парней за руки во время драки!). И он преградил путь стеклянному снаряду самым прочным и надежным орудием, какое только может быть на вооружении десантника — головой. Бутылка взорвалась, как граната. Брызнувшие зеленым веером осколки только чудом не зацепили перепуганную Лилю.

В следующее мгновение удаляющийся вой Витька был слышен уже откуда-то снизу: Маргус перебросил его через парапет, на склон крутого вала. И развернулся к Гешику.