Тело

Мишка видел, что Соня с кем-то встретилась. Огоньки плясали по проходу. Черт! Как же он боялся темноты и этих узких коридоров. Ему показалось, что стоит он здесь больше часа. Ориентации во времени не было абсолютно. Сколько вообще они находятся в шахте, он не знал. Что сейчас? День, вечер или ночь?

– Серега, – произнес он чуть громче.

«Лучше пусть меня обвинят в предательстве друга, чем будут хвалить после смерти», – подумал Мишка и побежал по проходу на огоньки.

* * *

Софья сразу узнала его. Сказать, что была рада его видеть, она не могла. Что-то было в нем отталкивающее еще там, наверху, а здесь и подавно. Почему-то она сразу невзлюбила инструктора. Но сейчас ей выбирать не приходилось. Надо радоваться тому, что имеешь.

– Ты один? – спросила Соня.

– А ты?

Снова он отталкивал от себя. Отвечать вопросом на вопрос по меньшей мере неприлично.

– Нет. Я не одна. Со мной Мишка и Серега, – сказала Сухорукова. Ей вдруг захотелось сказать, что с ней и Сашка. Почему-то ей показалось, что Соловьев обязательно испугается ее мужа.

– А где они? – спросил Евгений.

– Идут. – Она не собиралась говорить ему ничего конкретного. Пусть получает ровно столько, сколько отдает.

Вообще, его напряженность говорила Соне, что он либо не на их стороне, либо не доверяет никому. Возможно и второе. Мало ли что он мог увидеть, блуждая в одиночестве по тоннелям. Если не доверяет, значит, у него есть на то причины. Кстати, как и у Сони.

Выпавший из прохода Мишка стал неожиданностью для обоих. Женя направил на него пистолет, Соня замахнулась обломками граблей.

– Тихо, тихо, я свой, – проговорил Болдин и поднял руки.

– Где Сережка? – спросила Соня.

– Там идет. Куда он денется?

Соня вгляделась в темноту коридора и, никого не увидев, снова обратилась к Мишке:

– Где? Я же сказала вам держаться вместе!

Миша пожал плечами и глупо улыбнулся.

– Ну что, какие планы? – спросил Евгений.

Соня заметила, что инструктор так пистолет и не убрал.

– Дождаться второго, – зло проговорила Сухорукова. – А в остальном они мало отличаются от ваших. – Она хитро улыбнулась.

– Я, например, уже налюбовался местными красотами. Вот теперь собираюсь домой.

– Надо же, и мы туда же, – подыграл им Мишка.

Несмотря на то что у Соловьева был пистолет, Соня не боялась его. Опасалась – да, но не боялась.

– Нам бы карту посмотреть для полной уверенности, – сказала Соня, но тут же засомневалась, что она у него есть.

Соловьев всем видом показывал, что у него нет никакой карты.

– В боковом кармане, – вставил Мишка.

Соня готова была расцеловать его. Теперь и она вспомнила, что инструктор, перед тем как начался бедлам, сложил карту и убрал в боковой карман брюк.

Евгений дернулся и нехотя опустил глаза. Сухорукова поняла, что он все это время был начеку. Они были для него врагами не меньшими, чем мужики с лопатами. Но он достал карту и передал ее Софье.

– Здесь от нее проку столько же, сколько от обуви безногому.

– Это почему же?

– Этого ходка, в котором мы стоим, не должно быть в природе.

– Это почему же? – заладила Соня.

– Во-первых, его нет на карте, во-вторых, по логике шахты устроены именно так, что между двумя ходками один спуск.

– И?

– Я думаю, если мы найдем спуск, то узнаем, что охраняют деревенские.

– Так ты что, сюда за кладом шел? – не выдержал Мишка.

– Нет, но это было бы неплохой компенсацией за подорванное душевное равновесие.

К собственному удивлению, Софья отнеслась к речам инструктора спокойно.

– Мое душевное равновесие восстановится после того, как я пойму, что нахожусь в своей квартире в теплой ванне.

– Ну так что, вы со мной? – спросил Женя.

– Нам надо держаться вместе, – как-то отстраненно сказала Соня.

– Да или нет? – настаивал на конкретном ответе Соловьев.

Мишка был не против. Соня увидела по глазам. А куда ей деваться? Одной ей не добраться.

– Хорошо, но только дождемся Самсонова, – произнесла Сухорукова.

* * *

Прудников услышал голоса первым. Он, наверно, напрягся, и это почувствовал Борис.

– Ты что-то услышал? – спросил Шувалов.

– Да, мне кажется, это Соня.

– Ты б меня оставил, догнал их. А потом уже вернулись бы за мной. Вдвоем-то мы да на трех ногах долго грести будем.

– Ничего. Догребем, – не унимался Прудников. – На трех лапах и обязательно вдвоем.

Славка очень устал. Возможно, даже больше, чем Боря, но он решил не огорчать друга. Он верил, что они все выберутся. Все те, кто остался в живых, – поправил он себя. Ольги и Олеси больше нет. Соловьева тоже не будет. В этом он был уверен.

«Не много ли на себя берешь? – прозвучал вполне здравый вопрос в его голове. – Он подготовленный человек, спецназовец, а ты в армии за год чему научился? Маршировать на плацу и из десяти выстрелов всего два в мишень? Нет. Отбрось эту идею. Просто думай о том, что тебе необходимо выжить. Не для того, чтобы отомстить спецназовцу, а просто, чтобы жить. К черту спецназовцев и безголовых девок! Думай о своей шкуре».

– Нет, – сказал Славка.

– Что? – спросил Борис.