Тело № 42

Вот как повелось, так и развелось.

Не родись правдивой

Одна девочка была очень красивая. Она была самая красивая сначала в детском саду, потом в школе – почти все десять лет, кроме восьмого класса, когда к ним пришла на год такая Катя, то есть Кейт Фридман, дочка канадского посла, немножко подвинтить русский язык, to improve her Russian. Зачем-то ей это было надо. И все мальчишки сразу на нее запали, но потом она подвинтила свой Russian и уехала с папой-мамой в свою Канаду, и все мальчишки отпали обратно к той девочке. Но не от этой посольской дочки отпали, а как бы от пустого места. Это было слегка обидно. Поэтому красивая девочка не сразу их простила, тем более что на летних каникулах она познакомилась с одним студентом второго курса. Так она рассказывала, когда мальчики приглашали ее в кино, в гости или просто погулять.

Мальчики думали, что она интересничает. Притворяется. Врет, проще говоря.

Но она говорила чистую правду: студент был, его звали Костя, и он в нее на полном серьезе влюбился. Даже мечтал, что ей исполнится 16 лет и они поженятся. Ее родители дадут согласие, потому что он из очень хорошей семьи и учится в МГИМО и поедет работать за границу. А если родители не согласятся отдать ее замуж в 16 лет, то они подождут еще два года и поженятся уже без разрешения. Она была очень красивая, я же говорю. Но никогда не врала, и в этом было ее несчастье, о котором она до поры до времени не догадывалась. Она просто думала, что она такая вот прямая, искренняя, порывистая и вся распахнутая. И все вокруг думали так же.

Студенту Косте это тоже поначалу нравилось – как она смело высказывает свое мнение. Но потом, когда он развернул перед ней свои мечты и планы, она ему прямо сказала: «И не мечтай!» И объяснила, что она его совсем не любит и ходит с ним в кино и в кафе нарочно, чтобы накрутить хвосты Вадику и Владику, которые предали ее, когда год назад запали на эту канадскую куколку Кейт. Вот пускай теперь помучаются. Хотя они ей по-настоящему нравятся, может быть, это даже любовь с большой буквы. Только она пока еще не решила, к кому из них – к Вадику или к Владику. В смысле – к кому с большой буквы «Л», а к кому так, с обыкновенной, строчной.

Студент Костя оценил ее правдивость. Но сам он был заурядный врунишка. Поэтому он не сказал ей «пошла ты к черту» или «между нами все кончено», а стал самым пошлым манером вилять и отлынивать от свиданий: то занятия, то спортивная секция, то у папы юбилей. Ведь эта девочка, хоть и выложила ему всю правду, вовсе не собиралась прерывать такие приятные отношения: взрослый мальчик, который водит в кафе назло Владику и Вадику. И она настойчиво дозванивалась ему, передоговаривалась на завтра, на послезавтра, на следующую неделю, пока студент Костя не сказал ей:

– Извини, но я женюсь.

– Честное слово? – спросила правдивая красивая девочка.

– Честное слово! – соврал Костя.

Тогда она от него отстала и простила предателей Вадика и Владика.

Они тоже простили ей временную измену со студентом МГИМО и продолжали за ней ухаживать, носить портфель и дарить мороженое.

В институте эта девочка тоже оказалась самой красивой. Владик и Вадик учились с ней вместе, но их довольно быстро оттер Борис. За него она и вышла замуж в конце второго курса. Борис тоже был красивый, хорошо учился и из очень хорошей семьи.

К несчастью, Борис тайком писал стихи. Он, конечно, не собирался стать поэтом. Так, баловался. Но ему самому нравилось.

Однажды он протянул ей тетрадочку со своими стихами.

– Только скажи мне откровенно, – сказал он.

– Хорошо, конечно! – сказала красивая девочка, и села, подбив подушку за спиной; разговор происходил в воскресенье утром в постели.

– Правда, скажешь все как есть? – переспросил Борис.

– Правда! – честно сказала она и принялась читать.

А он ушел готовить кофе.

Прочитав, она заложила тетрадку пальцем и позвала мужа. Он вошел с двумя чашками кофе на подносе. Чудесный кофейный запах шел на весь дом.

– Если честно, то очень плохо, – сказала красивая девочка. – Просто никуда не годится. Рифмы неточные. Размер хромает. Смысла нет. И вообще банально. Ну, например… – Она раскрыла тетрадку и прочитала: – «Как хорошо курить слова, написанные на бумаге, когда десятая глава уже не требует отваги». Это литературщина, мой любимый!

– А ты дура, – сказал Борис и вылил на нее кофе. Сначала одну чашку, потом другую. И блюдечко джема вывернул. А сверху покрошил круассан.

Красивая девочка спрыгнула с кровати и голая стояла перед ним, облитая кофе и мазюкнутая джемом. Она вытряхнула из волос круассановые крошки и задохнулась от возмущения:

– Ведь ты же просил правду!

Она была очень красивая, не только лицом, но и телом тоже. У Бориса что-то шевельнулось внутри, но тут же затихло, придавленное оскорбленным авторским самолюбием.

– Погоди, – сказал он ей. – А вот если бы я тебя не просил, ты бы все равно сказала правду?

Она подумала и ответила:

– Да.

– Тогда вали на фиг отсюда, – сказал Борис. – Можешь сбегать в душ, но вообще у тебя есть час времени.