Тело ангела (СИ)

А величавый гнет всех девяти небес

Нам вновь переносить, как и во время оно,

Когда еще тела имели суть и вес,

И корабли текли по пустоши соленой.

Колхидское руно нам бередило сны.

Гиперборейский лот души еще не тронул,

И в золотых лучах подветренной весны

Дарило отдыхом земли тугое лоно.

***

...Я горло амфоры, - той, греческой, той, вечной,

Хочу ладонью сжать - и ощутить, как время

Пульсирует в глубинах древних глин.

А ты мне расскажи о зыби млечной,

А ты с меня сними чужое бремя.

Еще увижу я дельфиньих спин

Взметнувшиеся над водою арки,

И скалы неприступные Колхиды,

И ночь античную, где хор цикад, и ход

Задумчивых светил, что снова ярки,

И вспомню клитемнестровой обиды

Эсхиловый, эксодовый исход.

***

...А в воздухе в то лето пахло тмином,

Далекой гарью, изредка - дождями,

А так - простое пасмурное небо,

Не хмурое, не радостное - небо,

Смотрело мне в лицо, когда я взглядом

Верхушки сосен вымерить пытался.

Я рад, что нынче - непогода снова.

Я рад, что нынче - снова лихолетье.

Лет два десятка с рук стряхнув, я стану

У той развилки, где сосна паденьем

Мне верную дорогу преградила.

Она была величественна даже

В посмертии своём - рельеф глубокий

Коры, и хвои запах неподъёмный,

И стройный ствол. И чтоб не потревожить

Её покой, другой тропой пошёл я,

И бредил вслух, и птичьи песнопенья

Мерещились мне вспышками цветными.

Я миновал болото, не заметив,

И вышел к заколдованной дуброве,

Где два десятка лет пустил на ветер...

И образ стал свободен от эскиза,

Как грифелем, пройдясь по лету летом...

***

Нет, я почти уже не помню

Тех вечеров прозрачно-горьких,

С их непременной синевою,

И лесом, где когда-то волки

Водились, а теперь на хвою

Когтистая не ступит лапа,

Ну разве только лапа кошки

В леса сбежавшей понарошку,

Пока не станет дождик крапать...

Как жаль, что в жизни есть этапы,

Периоды... Хоть вейся мошкой,

Хоть притворяйся крупной сошкой,

А выйдешь всё равно растяпа...

И я уже не я - нас двое,

Скликаться нам не вижу толка.

А он тропинкою кривою

Идет там где закат и елки,

А на ботинках - глины комья.

***

Из серого простого кирпича

Построен город. Много за полвека

Кирпич очеловечился. Он стал

Щербат и порист. Он теперь похож

На грубую керамику начала.

В нём дышит первородство древних глин.

Он об Адаме вечерами грезит.

История проделала виток.

От городов, где так цвела искусность

(В ней изошла вся сила человека),

Вернулась к неприглядной простоте,

Которая никак не застит неба,

Которая, скорей, земле сродни.

А неприглядность время так смягчило,

Что больше мы о ней не говорим.

Ведь ныне - царство голубиных скал,

Да, птичьих гнёзд под жестяным карнизом,

Где так тепло птенцам, где иногда

Меж кирпичей трава еще пробьётся.

Дворы заполонила зелень здесь.

И клён с листвой, как водится, резной,

И светлый ясень, всех легенд свидетель,

Так запросто, без чванства, дарят нам

Свои седые, вкрадчивые тайны.

Асфальтовая вечная страда,

Неровный, рваный гул автомобилей

С лихими восклицаньями гудков.

Асфальт порой морщинист, в сети трещин,

Порою - гладок, неизменно - тёпл,

Коль скоро речь идёт у нас о лете.

Мне кажется, совсем иной эон

Лёг в город, как зерно ложится в землю,

Чтобы окрепнуть, возмужать, взойти.

Здесь ближе небо. Древние виденья

Уместны столь, что мы порой их древность

Всё чаще ставим под большой вопрос,

И будущностью нарекаем тихо.

К пределу оплотнения близки,

Они уже доступны краю зренья,

Да и не уходили никогда.

А ночью - звёзды, и полынный ветер

Из пригорода, и лучи в листве,

И замиранье времени - до срока.

ОСЕНЬ

Осень не была жадна до срока,

А теперь, закатна и ала,

Лиственного пёстрого оброка

Полные ладони набрала.

Но закат, как водится, недолог.

Он сгорит, он прежде станет ложь,

Чем небрежно с книжных, долгих полок

Пыль ежевечернюю смахнёшь.

Затеряться в осени несложно -

Первый шаг, прикрыть негромко дверь...

А за мной походкой осторожной

Тронется в дорогу лунный зверь.

Улица, нацеленная в небо,

Звёздного пожара тишина,

Сумерки, где быль целует небыль,

Тяжести обычной лишена.

Жаждою пространства странно болен,

Я достигну городской черты,

Где уходят в землю сходы штолен,

Где овраги - мглисты и круты.

Где пути запутаны и кривы,

Где стволы - прозрачней с каждым днем,

Где воды коснувшись, ветви ивы

Потеряли плотность - и объём.

Там, у края глинистого ската,

Резко уходящего к реке,

Я увижу поздний след заката,

И сосновый бор - невдалеке.

Дальше, до отреза горизонта -

Монотонный выговор земли,

И стадами бродят мастодонты

В млечной серебрящейся пыли.

А ещё далече, там, где сини

Ветры в зачарованных полях,

Ходят в море Племена Богини

На своих хрустальных кораблях.

Ходят, опираются о ветер.

Им единый кормчий - звёздный свет.

Что за век стоит сейчас на свете,

Что за осень, - кто мне даст ответ?...

ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ (ОМЕГА)

...А если мы останемся друг с другом,

То долго будем жить. Кувшины эти,

В которых воду ты сейчас согрела,

Растрескаются, черепками станут.

И мир успеет одряхлеть, и звёзды

Устанут нас впотьмах мозолить взглядом...

А глаз твоих оттенок изумрудный

Останется всё тем же. Если воды

Когда-нибудь утратят эту краску,

Мы выйдем к морю. Ты посмотришь в волны, -

Не так как смотрят, чтобы любоваться,

Но так, как смотрят, навсегда прощаясь,

Со всем, что любят...