Тело для попаданцев (СИ)

— Первый раз в жизни меня обнимает дядюшка. И это не дядюшка, — Эя шмыгнула носом, совсем не заботясь о том, чтобы прикрыть «манерами» бушующие эмоции. Да и было бы, от кого прикрываться! Удивительная подобралась компания: двое из присутствующих сидят в ее голове, еще двое (Док Элиас и Трандерскунция, которую Кир с осторожностью и почтением извлек из дупла) там пребывали до этого, а сам артефактор настолько привык отслеживать состояние девушки, что знает о ней едва ли не больше, чем о себе.

То, что перед нами не дядюшка, становилось ясным с первого взгляда: тело прежнее, но выражение лица, манера держаться, речь — все изменилось! Твердо сжатые губы теперь улыбались, пристальный взгляд обрел творческую рассеянность, даже мимические морщины сменили рисунок: хмурая вертикальная складка на лбу разгладилась, брови взметнулись вверх, изогнувшись в изумлении и любопытстве, и новые складки гармошкой собрались над ними, теперь уже горизонтально. Корпулентный профессор, привыкший демонстрировать величавое достоинство Избранного, сейчас двигался порывисто и очень резво, то и дело вскакивая с места, чтобы пробежаться по лаборатории, оживленно жестикулируя — а потом внезапно застыть, не окончив движения, в причудливой позе, будто парализованный разрядом вспыхнувшей мысли.

«Импанзе», — поделилась я впечатлениями в своей голове.

«Проблема», — отозвалась Баба Шу.

«Военный совет», организованный безотлагательно, проходил бурно — слишком креативные личности собрались, генерировали идеи в избытке. Если бы не паучиха, привыкшая руководить целым корпусом оперативников, никакого плана мы бы так и не выработали. Баба Шу смогла структурировать темы. Из них базовая: как поступить с Граном?

Вернуть преступника в тело и отдать под суд Императора? Мы знаем, что он совершил жестокое и продуманное убийство, но сможем ли это доказать? Есть свидетельство Трандерскунции, а также научные выкладки Дока по графикам колебаний магии Эи, только кто им поверит, попаданцы находятся вне закона. Император с удовольствием использует магию иномирян, но не намерен давать им слово, ему удобнее немые кристаллы, безответные и беспомощные. Главный наш козырь — картина событий, извлеченная из памяти Грана и зафиксированная маго-машиной. Но сразу возникнет вопрос: как ее получили? Путем насилия, совершенного над Избранным! Если Император согласится передать Грана в руки Ищущих Правду (что вовсе не факт, слишком много государственных тайн хранится в его сознании), те, покопавшись в мозгах профессора даже без маго-машины, подтвердят обвинение. Но это не спасет Кира, который пытал члена Большой Пятерки, и уничтожит нас с Бабой Шу, ведь дознаватели увидят в воспоминаниях Грана, как попаданка, захватившая разум Эи, атаковала его магическим заклятием, оглушив и парализовав. Нас с боевой паучихой кристаллизуют и распылят, Кира казнят, а Эю снова превратят в инкубатор, поставляющий ко двору иноземную магию.

Как ни странно, эффективнее было бы обвинить Грана не в убийстве, а в расхищении Императорского имущества. Чрезвычайно секретного и стратегически важного. Утаил он не только амулет личной телепортации, в тайнике профессора Кир нашел и другие артефакты, построенные на уникальных умениях попаданцев и заряженные кристаллами. К их созданию Кир приложил руку; на каждый составил когда-то спецификацию и написал инструкцию по пользованию. Избранный лично докладывал Императору о результатах работы Института Магических Исследований и доставлял ему уникальные артефакты. Как выяснилось, не все.

Измена. Вот как назвали бы действия Грана, если бы Кир о них доложил. И убийцу родителей Эи непременно казнили бы, пусть и за другое преступление. Но что стало бы со всеми нами? Кир представлял это четко: лабораторию переместят в подвалы императорского дворца, Эю запрут до конца ее дней, а над бывшим ассистентом профессора поставят очередного Избранного — Канцлера, или Главу Обороны — и маговыжималка продолжит работу под ужесточенным контролем. Нет, справедливости в официальных инстанциях добиваться не стоит. Будем действовать сами. Наш суд, в составе шести представителей разных миров, постановил единогласно: оставить преступника заключенным в кристалл без возможности освобождения. Получите, господин Избранный — за что боролись, на то и напоролись.

Определившись с судьбой сознания Грана, стали думать, как быть с его телом. Оставить в нем Дока? Паучиха была категорически против: любой, знавший профессора, сразу сообразит, что дело нечисто. Актерским талантом гениальный иномирный ученый не обладал.

— Баба Шу, а давай, мы с Дианой будем сами изображать депрессию, а ты подселишься к Доку и поможешь ему притвориться дядюшкой? — внесла предложение Эя.

— Нарядим профессора в платье? Не хотелось бы мне остаться без магии, — скептически отозвалась паучиха.