Тело Дженнифер

Обычно команда поддержки выходила раньше, чем вступал мой парень. Девочки были одеты в облегающую фиолетово-желтую форму и маленькие белые ботинки. Они в два захода развертывали флаг, и тут, дамы и господа, появлялась неотразимая Дженнифер Чек. Блестящие волнистые каштановые волосы, большая грудь, тонкая талия… настоящее произведение искусства! Никогда не подумаешь, что Джен — школьница, скорее уж модель с разворота «Плейбоя». Такие выступления у нас проводились довольно часто, и, по-моему, они — всего лишь предлог для того, чтоб лишний раз поглазеть на Дженнифер в мини-юбке, размахивающую флагом. Тогда мы были очень близки, почти как сестры. Трудно поверить, что такая красотка, как Дженнифер, дружит с занудой вроде меня — страшные очки, никакой укладки. Но мы — как сиамские близнецы — с младенчества неразлучны. Детская привязанность не умирает. По крайней мере, так я думала раньше.

В феврале в четверг вся школа собралась на трибунах, чтобы посмотреть на выступление команды поддержки. Джен помахала толпе, и я помахала ей в ответ. Со мной рядом сидела Честити — мы вместе ходим на биологию, — она округлила глаза и сказала:

— Ты — лесбиянка!

— С чего ты взяла? — стала защищаться я. — Она — моя лучшая подруга.

Честити помахала рукой, как я.

— Да ты пялишься на нее, как будто хочешь ее прямо здесь!

— Завидуешь? — бросила я, почесав нос под очками.

— Кому? Этой богатой стерве?

— Она не богатая, — ответила я.

Бедняжка Дженнифер была совсем не богата, если не считать богатством ее победы на любовном фронте. «Фронте» в переносном смысле, конечно. Воевать бы Дженнифер никогда не пошла.

В тот же день я искала учебник в синем металлическом шкафчике, и тут прибежала Дженнифер. Ей понадобилось мое магнитное зеркало, чтобы проверить, достаточно ли хорошо выглядят ее волосы.

— Привет, Клирасил!

— Привет, вазелин! — привычно ответила я.

Неподалеку от нас красавчик-спортсмен Джонас Козелле ущипнул какую-то девчонку за попу. Дженнифер от отвращения сморщила свой идеальный носик. Она уже давно не встречалась со школьниками, предпочитая им мужчин постарше.

— Мы сегодня идем в клуб, — заявила Дженнифер, подтягивая рукава короткого розового свитера. Розовая кофточка в белую полоску под ним задралась так, что оголился плоский живот.

— Сегодня? В какой?

— В «Музыкальной полосе» выступает «Опасная обочина». И в этот раз пускают всех, даже несовершеннолетних! Так что не придется снова влезать через «сим-сим».

Хотя Чип и музыкант, я не интересуюсь творчеством разных групп.

— Что еще за «Опасная обочина»?

— Городская инди-роковая группа. Я видела их страничку в «MySpase». Солист — настоящий перчик! Там и тебе перчики перепадут. Пойдем, Ниди! Выходные ведь!

— Вообще-то сегодня четверг, — поправила я Джен, запирая шкафчик.

— В колледже четверг — выходной. А мы поступим в колледж уже через полтора года. — Она улыбнулась. Мы мечтали сбежать из этого городка поскорее, а главное, вместе — хотели всегда быть ЛП.

Я сжала в воздухе кулак.

— Да здравствует Университет Северной Миннесоты в Дулуте!

— И-и-и? — Джен притворилась, что еще ничего не решено. Обычно у нас споров не возникало. Она руководила, а я подчинялась.

— Ну, вообще-то я не могу, — я отвернулась, решив не сдаваться.

Дженнифер встала прямо передо мной и сделала большие щенячьи глаза.

— Пожалуйста! Ну пожалуйста! Ты что, больна чем-то?

— Я обещала провести вечер с Чипом. Наедине.

Дженнифер надула губы и нарисовала в воздухе перед моим носом большую букву «X».

— Фу! Бедняжка Ниди в пролете!

Я обернулась в надежде, что на нас никто не смотрит. Ненавижу, когда она так делает при всех! А еще ненавижу ей отказывать. Я действительно очень хотела остаться с Чипом, мне всегда неловко отменять с ним встречу, но я знала, что Дженнифер все равно своего добьется.

Я решила долго не тянуть. Пожала плечами и сдалась.

— Во сколько представление?

— Я заеду за тобой в восемь тридцать. У мамы свидание с парнем, что торгует ветчиной, и машина ей не понадобится.

— Он вроде неплохой.

Джен усмехнулась.

— Ага, мама говорит, у него очень большое… сердце. Настолько большое, что у нее теперь постоянно воспален мочевой пузырь.

— Фу!

Уходя, Дженнифер бросила через плечо:

— Надень что-нибудь посимпатичней!

И удалилась.

— Хорошо, — ответила я сама себе и вздохнула.

На языке Дженнифер фраза: «Надень что-нибудь посимпатичней!» значила следующее — нельзя выглядеть ужасно, но и нельзя лучше, чем моя подруга. Оголять живот можно, грудь — нет. Помните, что я рассказывала про грудь Дженнифер? Так вот, я преувеличивала. У меня она тоже немаленькая, но приходится ее все время прятать, чтобы Дженнифер не боялась потерять статус самой привлекательной девушки. Куда бы мы ни шли, она всегда выгодно выделялась на моем фоне — я старалась не ставить ее в неловкое положение.

Я крутилась перед грязным зеркалом в ванной, пытаясь выбрать подходящий топ, и ни один из них мне не нравился: то ткань поношенная, то вырез слишком большой, то цвет чересчур яркий. Наконец остановилась на простой черной майке и серой толстовке с капюшоном и, спустив джинсы пониже, пошла в комнату.