Тело и душа

Мое лицо горело, я представлял, как это должно быть выглядит для других водителей. Нет, я не какой—то придурок, терроризирующий свою подружку. Я пытаюсь удержать призрака от похищения тела, которое ей не принадлежит.

— Преследование незаконно, Уилл, — предупредила она громко, и ее голос приглушала закрытая дверь, но для других водителей, чьи окна были опущены, все было ясно слышно. Она метнула взгляд на машины позади меня, и крошечная ухмылка играла на ее губах, будто кто—то еще внес в это свою лепту.

— Эрин! — закричал я снова, а пробка откуда—то из—за моей спины растянулась во всю улицу и расширялась вокруг меня. Патрульная машина, ехавшая с другой стороны, замедлилась, офицер уставился на меня через окно.

Дерьмо.

— Вернись в машину. Пожалуйста! — попытался я еще раз.

Смотря на меня с увеличивающимися глазами, Эрин сделала глубокий вдох и начала кричать.

Не имея другого выбора и ожидая звук сирен в любую секунду, я выкрутил руль и ударил по газам.

Ненавидя себя и Эрин, я наблюдал, как она становится стремительно уменьшаюшейся фигурой в зеркале заднего вида, будто я никогда больше не увижу ее, и я чувствовал себя наполовину облегченно, наполовину взбудораженно из—за этой мысли.

Я сделал один круг вокруг квартала так быстро, как мог, но соседний имел странно извивающиеся улицы и неожиданные тупики.

К моменту, как я добрался обратно, она, естественно, уже ушла. Или она пряталась где—то, или села в машину к незнакомцу.

Господи, она собирается закончить, валяясь мертвой в какой—нибудь канаве, а виноват буду я.

Сигнал был красным (снова), и пока я ждал его смены, я положил голову на рулевое колесо, желая, чтобы все было по—другому, чтобы Алона была жива, желая вернуться назад в то время, когда моими самыми большими проблемами был директор Брюстер и проникновение в класс без призраков, замечающих меня. По сравнению с этим, то были каникулы. Реально, реально отстойные, но все же каникулы. Я не нуждался в Алоне, говорящей мне, что я не в своем уме. Но я хотел ее здесь больше, чем что—то еще.

Я стряхнул головой. Я должен вернуть ее назад. У меня была идея, как сделать это, спасибо Эрин, сказавшей кое—что. Но только одна. И если она не сработает...

Я сжал руль. Нет, это сработает. Этого достаточно. Потому что я не знаю, как буду жить при другом исходе. И если это не сработает, Алоны больше не будет.

Глава 11 (Уилл)

Превышая ограничения по скорости, я проезжал знакомые улицы и пролетающие мимо меня достопримечательности на своем пути к Граундсборо Хайд.

У меня было лишь единственное верное предположение: если Алона все еще была моим духом—проводником, как сказала Эрин, и она вернулась в форме духа, то я мог бы "призвать" ее к себе. Теоретически, я мог бы призвать ее в любое место, но мертвые, которые отвечают, в конечном итоге неистово / против своей воли всегда затягиваются в места своей смерти. Вызвав ее от туда, могло бы обеспечить достаточно напряжения, чтобы вытянуть ее назад из того места, где она исчезла. Возможно, можно было бы попробовать вызвать ее во время ее смерти, но не было никакого способа, которым я мог бы заставить себя ждать почти целый день до 7:03.

Несмотря на все мои усилия, чтобы сосредоточиться на положительных мыслях, мой разум создавал образы, что я сижу на обочине рядом с пятном на тротуаре, где она умерла и зову ее ... и ничего не происходит.

Я покачал головой, отодвигая эту мысль. Нет, она была сильной. Она должна была быть в порядке. Она до сих пор жива. Ради всего святого, Алона же была отправлена обратно от света. Разве такому суждено произойти, чтобы положить конец таким образом. Это не могло быть правдой. Это не имеет смысла.

Крошечный голосок в моей голове напомнил мне, что в дополнение ко всему, чтобы быть несправедливой, жизнь могла также быть бессмысленной. Испорченной. Как мой отец, убивший себя без малейшего намека на то, что тот день мог бы отличаться от какого—либо другого обычного дня. В какой—то степени я надеялся, что было бы лучше, если бы он попытался предупредить нас, даже если бы мы поначалу не придали его словам никакого значения. Тогда, по крайней мере, это возможно казалось бы более логичным. Или, возможно, это просто заставило бы мою мать и меня чувствовать себя хуже, за то, что мы не понимали, что он пытался сказать.

Так или иначе, в один день, он просто исчез. Так быстро, что казалось, будто воздух должен был ворваться, чтобы заполнить вакуум, где он когда—то стоял, чистил зубы, спал …

Я больше не мог потерять кого—то еще, даже без шанса попрощаться. Не снова. Не ее.

— Ну же, Алона, не делай этого со мной, пожалуйста, — пробормотал я, а затем остановился, закрывая рот в страхе, потому что эти слова считались призывом.

Но если так оно и было, сиденье пассажира рядом со мной оставалось пустым. И мое сердце рухнуло вниз.

Я заставил себя сосредоточиться на дороге впереди себя, смутно сдерживая дрожь, — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — высчитывая секунды.