Тело как феномен

Хотя при нашем безудержном пьянстве и малоэффективной борьбе с алкоголизмом врачу говорить о пользе спиртного как-то не с руки, но я согласен с великим таджикским поэтом Омаром Хайямом, написавшим еще в XI веке:

Запрет вина — закон,
       считающийся с тем,
Кем пьется, и когда,
       и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти
       оговорки,
Пить — признак мудрости,
       а не порок совсем.

Много пользы для человека таит в себе водка, если, конечно, выпивать с умом.

Кем пьется

Чем тягостнее для человека окружающая его действительность, чем меньше «успехов в работе и счастья в личной жизни», тем желательнее для него быстрый и достаточно надежный расслабляющий эффект одной-двух рюмок водки после напряженной работы или пережитой стрессовой ситуации. Не пьяное забвение, а заслуженное успокоение от забот приносят с собой эти рюмки, спасая зачастую окружающих от бессмысленных и беспочвенных конфликтов, вызванных «неврозом существования». Недаром в народе всегда с пониманием и сочувствием относятся к согражданам, «спрыснувшим радость или залившим горе» (по выражению братьев Стругацких), в отличие от бесшабашных пьянчуг, вызывающих лишь справедливое отвращение и презрение.

Когда пьется

И для куража не грех пропустить стаканчик. Это антифобическое (подавляющее страх) свойство крепких напитков, когда пьяному море по колено, тоже характерно только для винного спирта, т. е. для водки, и никакой другой дурман не дает такого ощущения собственного всесилия. Если прибавить к этому еще и способность водки облегчать и снимать боли (чем, кстати, нередко пользуются язвенники и больные стенокардией), то станет понятно, почему обязательными были и «боцманская чарка» на флотах всего мира, и законные «сто грамм перед атакой» во время Великой Отечественной войны.

И как ершовский Конек-Горбунок, что «зимой тебя согреет» и «в голод хлебом угостит», водка незаменима при тяжелых физических нагрузках, поскольку содержит большое количество быстро усваиваемой энергии.

Один мой больной, 40-летний сибиряк-лесоруб, многие годы выпивал по два стакана водки и при этом не имел никаких признаков цирроза печени или иных алкогольных болезней. Ведь стаканы эти попросту сгорали в «пламени лесоповала».

Много ли пьется

Алкогольная устойчивость зависит от столь многочисленных условий, в том числе и генетических, что единой для всех нормы, конечно же, быть не может. Однако каждый, пользуясь испробованным веками методом проб и ошибок, может определить для себя ту грань, за которой легкая степень опьянения (ради нее, собственно, и пьем!) переходит в видения «синих слонов», а ноги начинают выписывать кренделя по земле. Определенную таким нехитрым способом индивидуальную дозу и рекомендует соблюдать многомудрый Омар Хайям. А для приблизительной оценки своих способностей можно воспользоваться и среднестатистической российской нормой — «бутылка на троих», из расчета которой, кстати, сервируются банкеты в ресторанах и закупается «горючее» для семейных торжеств.

С кем пьется

В чем прелесть любого застолья, даже в подворотне? В единодушии. А единодушие — одно из непременных условий формирования коллектива, пусть и сугубо кратковременного.

Кстати, культура питья, которую древний таджикский философ и называет «признаком мудрости», противопоставляя ее пьянству, предполагает к тому же употребление доброкачественных, а не суррогатных напитков. И те, кто, как пел Высоцкий, «гадость пьет из экономии», могут хоть нырять на дно своей бутылки с бормотухой — вышеописанной пользы они из нее все равно не извлекут.

Почему человек любит курить?

«Бросить курить легко, — язвил Марк Твен, — я сам бросал десятки раз»… Эта задача до сих пор отнюдь не стала легче.

И неудивительно, поскольку не едино никотином связан слабовольный страдалец со своей вредной соской. Быстро привыкая к раздражающему действию табачного дыма, курильщик обретает другую, уже не химическую зависимость, нередко куда более прочную! Но и этого мало! Ритуальный характер процесса курения — утренняя папироска, пара затяжек после обеда, сигарета до… и сигарета после… — превращает это действие в поведенческий стереотип, бороться с которым неизмеримо сложнее. Недаром сказано: «Привычка свыше нам дана, замена счастию она». Спички и пепельницы, зажигалки — все эти «Ронсоны» и «Зиппо», золотые, самодельные, с бриллиантами и без, давно ставшие и привычными подарками, и предметами коллекционирования, и объектом усилий художественной индустрии… Разве может справиться с таким мощным давлением на психику курильщика кусочек никотинового пластыря, налепленный на пузе, или горсть таблеток, даже и вызывающих тошноту после сигареты? Конечно, нет!