Тело как улика. Случаи из практики самого известного судмедэксперта Германии

Вторник, 3 февраля 2009 года, примерно 9:15, Берлин-Моабит, тюрьма, офис социальной службы

В каждом исправительном учреждении работают социальные работники. Они заботятся о заключенных и подследственных, выслушивают их и стараются помочь им в разрешении проблем. Это может касаться контактов заключенного с родственниками, трудностей с другими заключенными или сотрудниками правоохранительных органов и т. д. В частности, заключенные, находящиеся длительное время под стражей или в первые несколько месяцев, часто пребывают в чрезвычайно сложном психическом состоянии. Их жизнь резко меняется, друзья и родственники отворачиваются, перспектива провести месяцы или годы за решеткой приводит к паническому настроению и депрессии. Кроме того, в тюрьме Моабит имеется собственное социальное терапевтическое отделение, в котором заключенным оказывается психотерапевтическая помощь.

После осмотра тела и камеры оба следователя идут на встречу с социальным работником, который опекал бывшую звезду ГДР в тюрьме. Эльфи Б. (возраст между 40 и 50 годами) была в ужасе от произошедшего. Почти каждый день она подробно беседовала с господином Деммлером. Вчера вечером в 18:40 он был доставлен служащим тюрьмы в ее офис. Деммлер не выглядел угрюмым. «Я разговаривала с ним около 15 минут, а затем снова проводила в камеру, – рассказывает она следователям. – Он был очень взволнован, потому что вчера узнал от своих адвокатов, что ему не разрешено иметь в камере компьютер». Он надеялся, что сможет снова писать свои тексты на ПК. «Без компьютера у меня нет возможности творчески реализовываться», – сказал он ей. Он также жаловался, что чувствует себя изолированным в своей одиночной камере. Один час в день для оказания психологической помощи – этого совершенно недостаточно.

«Разве он не работал здесь, в тюрьме?» – спрашивает главный комиссар Т.

Социальный работник отвечает отрицательно. Деммлер посещал курсы игры на гитаре один раз в неделю, а также группу самопомощи, которая собирается два раза в месяц. «Из-за характера и тяжести преступления, в котором его обвинили, он не имел никаких перспектив», – добавляет она.

Это удивляет детективов меньше, чем информация, что Деммлер учился игре на гитаре. В конце концов он, певец с гитарой, выступал бесчисленное количество раз в клубах, на сцене и фестивалях. Однако его золотые годы были два десятилетия назад. И преступные деяния, которые он совершил, на самом деле оставляли 65-летнему человеку лишь незначительную жизненную перспективу. В случае осуждения ему грозило многолетнее тюремное заключение.

«Что могло побудить его совершить самоубийство, по вашему мнению?» – спрашивает верховный комиссар В. у социального работника.

«Сегодня в 13 часов должен был проходить второй день судебных разбирательств, – объясняет Эльфи Б. – Несколько из его предполагаемых жертв должны давать свидетельские показания. Его очень беспокоило то, как ему следует себя вести и что делать в этой ситуации. Полагаю, мистер Деммлер ушел из жизни, чтобы спасти свою семью от стыда».

Пока следователи распрашивают социального работника, в ее офис входит служащий тюрьмы Ральф С. «Самоубийство Деммлера уже в заголовках», – говорит он.

Главный комиссар Т. и ее коллега обмениваются взглядами. Они должны немедленно поговорить с женой покойного, пока она не услышала о смерти своего мужа по радио или не узнала из интернета.

По их просьбе социальный работник звонит жене умершего и передает телефонную трубку главному комиссару Т.

Супружеская пара Деммлер живет на вилле в маленьком городке Шторков в Бранденбурге. Вдова отреагировала спокойно. Адвокат ее мужа уже сообщил ей в 8:45.

«Ваш муж говорил вам о своем намерении покончить жизнь самоубийством?» – спрашивает главный комиссар Т.

Хельга Деммлер отрицает. Конечно, он был подавлен, отвечает она. Он неоднократно уверял, что в обвинениях против него нет ничего плохого. Тем не менее он, вероятно, просто убеждал себя в этом. «Он намеревался написать книгу в тюрьме. Никогда не было разговоров о самоубийстве!»