Тело №42

Но это была трудная работа. Потому что в нынешней России сложилась удивительная ситуация на рынке повседневного флирта. Кстати, слово «флирт» в данном случае я пишу безо всякого осуждения. Вот флирт на службе с целью добиться мелких офисных поблажек и выгод – это нехорошо. А добросовестный ориентировочный флирт – дело нормальное и необходимое. Любой покупке предшествует прогулка по торговым рядам, вдоль витрин и прилавков; некоторые уходят без покупки, приходят еще раз. Любому международному договору предшествует долгая дипломатическая торговля. Ничего обидного в этих сравнениях нет. Конечно, любовь – тонкая душевная и сложная телесная материя, но ведь говорят же о «брачном рынке». Экономист Гэри Беккер получил за эти исследования Нобелевскую премию. Он, кстати, доказал, что на брачном рынке деньги не играют такой уж важной роли. Брачный рынок – это рынок амбиций, самолюбий, фантазий и понтов.

Вот и я о том же. О фантазиях. Но сначала посмотрим на парадокс российского флирта. По многолетним наблюдениям экспертов, если женщина не объявляет о своем семейном положении громко и отчетливо (то есть не носит сияющее обручальное кольцо и не присудыркивает на каждом шагу: «…а вот мы с мужем!»), то мужчины автоматически считают ее свободной. А если мужчина не кричит на весь зал «дев чонки, я холостой!», то женщины по умолчанию считают его женатым.

Почему это именно парадокс, а не просто особенности национального флирта? А потому, что в реальности дело обстоит ровно наоборот: замужних женщин в России больше, чем женатых мужчин. Такие вот странности демографии: по переписи 1989 года, замужних женщин было на 28 тысяч больше, чем женатых мужчин, а по переписи 2002 года – уже на 65 тысяч больше. Налицо явный рост. Интересно, какие результаты нам принесет октябрь 2010 года, когда состоится очередная перепись? Наверное, за сотню тысяч перевалит. Откуда такая странная диспропорция? Ведь, казалось бы, на одну замужнюю женщину в каждый отдельный момент времени должен приходиться один женатый на ней мужчина. Но дело в том, что перепись заполняется со слов граждан. Женщине, у которой есть бойфренд, приятнее считать – и назвать! – себя замужней. А вот самому бойфренду – наоборот.

Итак, вероятность того, что незнакомая женщина замужем или считает себя замужней, выше вероятности того, что незнакомый мужчина женат или считает себя женатым. Однако в ходе первоначального флирта граждане и гражданки исходят из противоположных (просто-таки ложных) предпосылок. Это сильно осложняет ситуацию.

Тем временем подруги искали для девочки подходящего мальчика. И в конце концов нашли!

Мальчик тоже был непростой. Он почти так же избегал девочек – примерно по той же причине. Убеждение, что «все девчонки – дуры» он сохранил с восьмилетнего возраста, когда писал эти слова мелом на стене школы. Потому что реальные девочки, с которыми он встречался в жизни, были либо шалавы-оторвы, пахнущие пивом и недокуренным бычком, либо тупенькие красотки в стразиках. Либо же злые и некрасивые интеллектуалки, что еще хуже. Но и ринувшись в Интернет, мальчик тоже не нашел ничего хорошего: нахалки из Одноклассников и ВКонтакте и изощренные притворщицы из ЖЖ.

Впрочем, в Интернете было гораздо приятнее, чем в офлайне. Спокойнее. Можно было постепенно, месяц за месяцем, выстраивать свой образ. Сдержанный, мужественный образ умного, ироничного, во всех смыслах состоявшегося человека. Можно было не торопясь искать себе достойную собеседницу. Милую, добрую, неглупую, с хорошим образованием и неплохой карьерой, острую на язык и вместе с тем тактичную и даже где-то отчасти ласковую, умеющую посочувствовать.

У мальчика уже сложился такой прочный виртуальный контакт, как вдруг жена близкого друга громко обозвала его шизофреником, буквально за уши оттащила от ноутбука и поволокла в гости.

И там познакомила с той самой девочкой.

Они сразу понравились друг другу. Настолько понравились, что мальчик уже через два дня перевез к девочке (a) свой кактус, (b) своего Булгакова в самодельном кожаном переплете, сделанном из старого папиного портфеля, и (c) свой ноутбук. А также познакомился с девочкиными (a) котом, (b) мамой и (c) привычкой ставить тапочки носками к кровати, и никак иначе.

Они даже решили пожениться, когда испытают свои чувства. И подключили ноутбук мальчика к девочкиному Интернету. Для этого даже пришлось поставить роутер: первое, можно сказать, семейное мероприятие. Это радовало.

Но читатель, конечно, уже догадывается о печальной развязке этого веселого сюжета.

Итак, полюбив друг друга и начавши жить вместе, мальчик и девочка продолжали общаться со своими виртуальными собеседниками. По будням – из офисов, где они работали. А по субботам и воскресеньям из дому – девочка из комнаты, а мальчик из кухни, где пристроил свой ноутбук. Иногда и по вечерам.

Правда, время от времени они отрывались от клавиатуры и падали в объятия друг друга. Им это занятие, в общем-то, нравилось. Особенно щекотала нервы двойная жизнь – пусть в виртуале, но все-таки.