Тело шамана

В любом случае интерпретация снов вызывает интерес, способствует вашему пониманию окружающего и обогащает жизнь, но не всегда пробуждает тело. Если вы интегрируете работу со сновидением и шаманизмом, то сны становятся приглашением к измененным состояниям сознания. С другой стороны, если вы сочетаете психологию с шаманизмом, вы можете бить в бубен, чтобы войти в трансовое состояние, пребывая в сновидящем теле, находить потерянные души в других мирах и обнаруживать, что эти самые состояния проявляются в виде ваших собственных вторичных сигналов.

Партнеры в качестве нагвалей

Как работает шаманизм с межличностными отношениями? Ответить на этот вопрос невозможно, так как все целители отличаются друг от друга. Однако цель у каждого из них одна и та же: путешествие через измененные состояния сознания, с тем чтобы найти определенное решение. Отсюда вытекает, что вы никогда до конца не узнаете, кто вы или с кем вы живете. То, что происходит, когда два человека совместно живут в своих сновидящих телах, поддается описанию еще меньше.

Если вы и ваш партнер одновременно используете свое второе внимание, то вы останавливаете мир, изменяете его. Вы можете превратиться в диких животных или в особу королевской крови, в свою возлюбленную (или возлюбленного) или заклятых врагов, в зависимости от вашего процесса. Шаманы Центральной Америки могли бы называть вас «женщина-нагваль» и «мужчина-нагваль».

Я помню супружескую пару, с которой нам довелось однажды работать. Дональд выводил Яну из душевного равновесия, так как всегда говорил о других женщинах. Она рассказала нам, что каждый раз, когда они выходили на прогулку, он заигрывал с проходящими женщинами. Дональд признался, что это правда, и сказал, что он также расстроен этим. Эми повернула все дело на сто восемьдесят градусов: она посоветовала им сосредоточить второе внимание на неведомом, на призраке между ними. Эми объяснила, что женщина, о которой говорил Дональд, была вторичным процессом, союзником, постоянно беспокоившим их.

Супруги, казалось, не поняли идеи, поэтому я порекомендовал им использовать свое второе внимание и контролируемое отпускание и вообразить эту другую женщину. Они сосредоточились на ней, и тут Дональд понял, что его так возбуждало. «О, — сказал он, — она так романтична!» Прежде чем Яна успела прореагировать, Эми предложила Дональду применить контролируемое отпускание и стать этой женщиной. К всеобщему удивлению, Дональд действительно стал вести себя точь-в-точь как воображаемая им женщина. Его движения и речь были романтичны и полны страсти. Это было все, что им и требовалось. Яна была потрясена таким поведением супруга. Она обняла его и сказала, что романтический муж — это именно то, что ей нужно. «Другая женщина» была союзником супругов, тревожным образом, расстраивавшим их обоих. Эта фигура была предварительным показом вторичных сигналов Дональда и величайшей надеждой его жены.

Таким образом, союзник есть общее явление, он необходим каждому. Но чтобы прийти к такому восприятию отношений, вы и ваши друзья должны быть нагвалем и принять дух, используя второе внимание и контролируемое отпускание.

Шаманизм не только обогащает межличностные отношения, он, собственно, и представляет собой эти отношения. Совместные сновидения являются сутью опыта, связывающего людей вместе, это было центром племенной культуры. Без них отношения могут быть полны любви, сочувствия, быть надежными или беспокойными, но они не будут удивительными. Вместе мы раскручиваем миры, которые трудно удерживать в одиночку.

Страж абсурда

Более чем кто-либо и что-либо, колдун является ключевым аспектом самоизменения. Лестью и уговорами колдун может научить терапевта, как, будучи стражем абсурда, сделать эту профессию стоящей. Он переворачивает все с ног на голову, превращая трудные случаи в смешные.

Мы все чувствуем у себя в телах странные незначительные симптомы, а иногда и угрожающие жизни проблемы. Пока терапевт в вас старается лечить эти проблемы, колдун ищет виртуальные реальности — миры, в которых эти симптомы смогли бы существовать.

Это напоминает мне о Карен — женщине, с которой я однажды работал и у которой была последняя стадия рака. Однажды, за несколько недель до смерти, она сидела в инвалидном кресле и едва могла говорить. Боль была сильной и изнуряющей, и у нее не было сил ходить. Однако когда она кашляла или старалась заговорить, в уголках ее рта появлялась легкая улыбка. Я спросил, действительно ли она улыбается, и если да, то чему. Она уверила меня, что улыбалась без всякой причины. «Я прошла все виды лечения, — сказала она, — и я отказываюсь от дальнейшей помощи. Я в предсмертной стадии». Она снова улыбнулась.