Тело угрозы

– Это – мелочи жизни. Просто надо предупредить эти газеты, чтобы они не стали очень уж удивляться, когда увидят завтра свои номера, которых не планировали и не верстали. И пусть еще поднимут по тревоге своих разносчиков – сколько сумеют. А мы обойдемся своими средствами. Возьмем их последние номера и просто скопируем все – только объявление заменим, а в ту газету, где его не было, – вставим. Если не хватит разносчиков – армия и МВД помогут, солдаты разнесут. Не станем, конечно, весь тираж гнать – хватит, думаю, и четверти. Запустим резервную мощность – ту, что на случай войны, – и за ночь, я уверен, справимся.

– Правильно. – Президент сразу же оценил предложение. – Ято реальный выход.

И нажал клавишу иннеркома:

– Министра печати ко мне.

Повернул голову к остальным:

– Свободны пока. Но продолжайте думать. Если возьмете тех, кто связан с объявлением, – сразу сообщите мне. Разговор с президентом США – немедленно! Обставьте соответственно.

И через полчаса смог изложить свои мысли американскому коллеге.

Тот, как оказалось, был уже в основном информирован – что Кремль, конечно, не удивило. Главным было не это, а то, что американец и сам пришел к выводу, что следует кое-кого поставить на место. Чтобы эти кое-кто, проснувшись завтра поутру, поняли вдруг, что больше угрожать и шантажировать никого ничем не могут: что было, то сплыло.

– Команда уже отдана, – сказал американец. – Думаю, что завтра смогу поделиться с вами хорошими известиями. Российский президент искренне поблагодарил.

Вот так отреагировал на неожиданную диверсию самый верх. Не растерялся и сразу же начал принимать меры.

Что же касается простых смертных, и прежде всего тех, чье участие в предложенной игре было наиболее вероятным, то они – подавляющее их большинство – пока ничего не предпринимали, поскольку до назначенного срока оставалось еще целых двое суток.

Однако там, где большинство, существует, естественно, и меньшинство; и каким бы подавляющим большинство ни было, это вовсе не значит, что меньшинство обязательно является подавленным. Как раз наоборот.

Один молодой человек заинтересовался объявлением всерьез. Не потому, что ему очень хотелось выиграть отечественный автомобиль – колеса у него были, и куда более престижные, – но потому что любил решать всякие заковыристые задачки, от шахматных до хакерских, не говоря уже о кроссвордах и подобной мелочи; обожал выигрывать самые рискованные пари и вообще любил быть первым.

Прочитав объявление, он ненадолго задумался. А затем схватил трубку и набрал номер своего деда.

– Привет, Галилей Коперникович! – сказал он. – Слушай, у меня к тебе вопрос…

Столь странно поименованный дед любил, когда внук обращался к нему с вопросами – хотя бы просто потому, что внук этот был, увы, единственным и именно с ним были связаны честолюбивые надежды старшего поколения. Добавим лишь, что честолюбие это было – в этой династии – чисто академическим, но никак не коммерческим или, скажем, военным.

– Ну, излагай, – согласился дед, откладывая в сторону книгу. Внук изложил. И добавил:

– То, о чем это, – оно имеет отношение к своему ремеслу?

Любому другому дед ответил бы, не задумываясь: “Не знаю. Ума-не приложу – что бы это могло быть такое”. Любому. Поскольку отлично знал, что услышанный текст имеет самое прямое отношение к той секретной информации, которую он не только не имел права распространять, но о которой ему было заказано даже и думать и даже приказано – забыть раз и навсегда. Он бы и забыл, возможно, – если бы не далее, как часа три тому назад ему и еще нескольким коллегам не пришлось совместно с людьми из космических войск наблюдать и считать – причем и то, и другое –как раз и относилось к тому, что скорее всего и имелось в виду в объявлении. Собственно, он и внуку ответил то же самое: знать не знаю и ведать не ведаю! Но если любому он отрапортовал бы это немедленно и без малейшей запинки, то в разговоре с внуком невольно промедлил не менее полутора секунд и лишь потом дал ответ. Но внуку этого крошечного сбоя хватило: деда своего он знал наизусть и видел насквозь.

– Дед! – громко сказал он. – Ты не помнишь – кто мне говорил, что врать – недостойно порядочного человека?

– Дима… – пробормотал дед просительно.

– Значит, ничего не знаешь? Только учти, дед: все равно через два дня эта твоя тайна будет известна всем и каждому. Стоит ли нам из-за двух дней рвать дипломатические отношения? Что же, в субботу ты меня не увидишь – и не только в эту. Засим прими уверения в совершеннейшем к тебе почтении – существовавшем до этой минуты. Бай.

– Дима! Да погоди же!..

И в самом деле: послезавтра эта информация станет ведь общедоступной. Да по сути дела, она уже такой стала, она опубликована, разве что в несколько зашифрованном виде. Но Дима-то мастер разгадывать головоломки, так что не через час, так через три все равно докопается до сути. Так что стоит ли портить отношения до такой степени? К тому же…

– Но это только для тебя, понял? Исключительно для тебя!

– Буду молчать, как рыба об лед.