Тело угрозы

Итак, ни щелкопера, ни девицы его найти сразу и взять не удалось, за что майору Волину было высказано неодобрение и приказано кровь из носа – но найти и обеспечить. Пришлось искать всерьез. Конечно, не обошли вниманием редакцию, в которой он числился; обратились прямо к Гречину. Гречин обратившуюся организацию искренне уважал и с великой радостью рассказал бы им все, что знал; но, во-первых, где именно обретается сейчас Минич, Гречину не было известно, а во-вторых (и в-главных) – главу оппозиции он уважал, да и побаивался все же значительно больше, чем СБ, потому что по сегодняшнему раскладу не СБ контролировала оппозиционера, а как раз наоборот. Поэтому раз ему было указано держать язык за зубами – он так и сделал и на вопросы розыскников только развел руками: исчез Минич, да и все тут. Правда, он не отказался от разъяснений – так что по его словам выходило, что Минич время от времени запивает и тогда исчезает неизвестно где.

– А тут у него, понимаете ли, возникла и причина: какой-то старый дружок его умер в больнице, собутыльник, наверное; вот он и отпросился у меня на похороны, а уж там скорее всего не смог удержаться – сорвался. Как он сам говорит – вышел на орбиту.

– Гм, – отозвался майор. – И как долго он может на этой орбите крутиться?

– Ну, по опыту полагаю – не меньше недели. Но уж и не больше двух. Зависит от денег – не знаю, как было у него с ними, вроде бы негусто – но от покойного могло что-то остаться: запас спиртного, например. Дружат-то обычно по сходству характеров…

– Две недели – долго… – вслух подумал Волин. – Ладно, будем искать…

– А собственно, зачем он вам так вдруг понадобился? У меня и кроме него есть пробивные ребята…

– Спасибо, ребята и у нас есть. А он потребовался… так, по встретившейся надобности. Значит, вы считаете, он, когда протрезвеет, придет к вам?

Гречин охотно объяснил, что Минич всегда, выйдя из запоя, возвращается в редакцию – потому что больше ему просто некуда деваться, а здесь дают заработать на жизнь. Волину пришлось удовлетвориться таким объяснением, и уехал он, увозя лишь обещание сообщить сразу же, как только Минич окажется в поле зрения.

В душе Гречина, правда, не было уверенности в том, что он это свое обещание выполнит: сначала ему самому надо было использовать Минича до последней возможности, а потом пускай уж возится с ним, кто захочет.

Так что, проводив посетителя (в присутствии которого Гречин, для вящего правдоподобия, вызвал нескольких сотрудников, которые могли вроде бы знать что-то о Миниче – но, к сожалению, ничего нового не знали), Гречин вздохнул облегченно: Минич ведь мог позвонить в любую минуту – сказать, что материал сделан и он готов привезти его, – как тогда стал бы Гречин выглядеть в глазах органов? Главный редактор не любил портить отношения с кем бы то ни было – сейчас для его должности это почиталось едва ли не основной добродетелью; такие вот пришли времена.

Он еще подумал, что если особняк ему не поверил, то номер его, чего доброго, поставят на прослушку – если только этого уже не сделали. Так что, когда Минич позвонит, придется изображать радостное удивление – по тому поводу, что пропавший объявился, и ни в коем случае не разговаривать на главную тему и не упоминать о статье. А уж если без этого не обойтись будет – воспринимать это как приятную неожиданность: “Ах, ты и статью написал? А я-то думал, что ты все не просыхаешь… Ну, вези, вези, посмотрим”, – вот в таком роде. Но лучше было бы, конечно, если бы никакой такой прослушки не было.

Гречин попытался предупредить Минича о возможных осложнениях и потому после работы отпустил шофера, сказав, что домой поедет сам и утром тоже сам сядет за руль. Такое случалось и раньше, так что шофер не удивился. По дороге домой Гречин остановил машину у автомата, вышел и набрал домашний номер Минича. Там сняли трубку не сразу, а когда прозвучало “Да?”, голос оказался ничуть не похожим на тот, которого главный редактор ожидал. Сразу же дав отбой, Гречин вернулся к машине и поехал домой; визит к репортеру сам собой отпал. Дома Минича ждали; значит, он залег где-то в другом месте, так что предупредить его было никак нельзя. .

Обещанный главному редактору материал Минич написал за два дня, сидя в квартирке Джины и пользуясь ее астрономическими познаниями – не только ими, впрочем. Он уже стал чувствовать себя без пяти минут семейным человеком, и пока это ему нравилось. Все это время Минич никому не звонил, а когда ему понадобились, для пущей убедительности, кое-какие астрономические данные и термины, он без труда нашел их в Интернете, заодно убедившись, кстати, что в астрономических сайтах не появилось ни слова об открытии Ржева, и, следовательно, первенство в обнародовании сенсационного (как он полагал) факта остается за ним. Закончив, он сразу же распечатал текст, а также перегнал его на дискету, для редакционного удобства, и позвонил в газету – набрал прямой номер Гречина. Тот откликнулся сразу, как будто все время держал руку на трубке:

– Гречин.