Тело в дело. Сборник романов (ЛП)

, – Он свободно изъяснялся на пяти иностранных языках: французском, не­мецком, английском, испанском и русском, – что ислам пришел из пус­тыни, где живут лишь скорпионы, верблюды да хищники. Знаете, как я называю мусульман? Гнусы сахарские. Лучшего они не заслуживают. Раз­ве мог бы ислам возникнуть в этом прекрасном краю? – И он снова с вос­хищением указал на долину Нила. – Нет,

месье

. Ислам мог зародиться лишь в бессмысленной пустыне у чумазых бедуинов, которые только и умели, что, извините меня, верблюдов трахать. Обратите внимание,

ме­сье

: чем ближе религия к монотеизму, тем она бесчеловечней, а из всех религий именно ислам навязывает самый радикальный монотеизм. Не успев появиться на свет, он заявляет о себе чередой захватнических войн и кровавых побоищ; и пока он существует, в мире не будет согла­сия. На мусульманской земле никогда не будет места уму и таланту; да, среди арабов были некогда математики, поэты, ученые, но это те, кто ут­ратил веру. Уже первые строчки Корана поражают убогой тавтологией: «Нет Бога, кроме Бога единого» и так далее. Согласитесь, на этом дале­ко не уедешь. Переход к монотеизму есть не взлет на новую ступень аб­стракции, как утверждают некоторые, а падение, возвращение к скот­скому состоянию. Заметьте, что католицизм – религия утонченная, уважаемая мною – очень быстро отошел от изначального монотеизма, ибо знал, что человеческой натуре потребно иное. Через Троицу, культ Девы и святых, через признание роли адских сил и сил небесных (анге­лы – это же восхитительная находка!) он постепенно восстановил под­линный политеизм и только поэтому смог украсить землю бесчисленны­ми шедеврами. Единобожие! Какой абсурд! Бесчеловечный, убийственный!.. Этот бог бесчувствен, кровав, ревнив, ему не следовало высовываться за пределы Синая. Насколько наша египетская религия была, если вдуматься, глубже, человечнее, мудрее… А наши женщины? Как они были прекрасны! Вспомните Клеопатру, пленившую великого Цезаря. Посмотрите, что с ними стало… – он показал на двух проходив­ших мимо особ женского пола с закрытыми лицами, они едва волочили ноги, сгибаясь под тяжестью тюков с товарами. – Мешки какие-то. Бес­форменные кули жира, замотанные в тряпье. Как только они выходят замуж, ни о чем, кроме еды, уже не думают. Жрут, жрут и жрут! – И он раздул щеки в комедийной манере де Фюнеса. – Уж поверьте мне,

месье

, в пустыне родятся только психи и кретины. Назовите мне, кого в вашей благородной западной культуре, которой я восхищаюсь, которую я уважаю, – кого влекло в пустыню? Педерастов, авантюристов и негодяев. Полковник Лоуренс

[18]

? Но это же смешно: декадент, гомосексуалист, по­зер. Или этот ваш омерзительный Анри де Монфред

[19]

, жулик бессовест­ный, аферист. Но не людей благородных, великодушных, здоровых, не тех, кто радел о прогрессе и возвышении человечества.

– Понятно, в Египте делаем «Приключение», – сухо подытожил Жан Ив. Он принес извинения за то, что прервал мой рассказ, но пора было переходить к Кении. С ней случай непростой. – Пожалуй, я бы написал «Приключение», – предложил он, полистав свои записи.

– Жалко, – вздохнула Валери, – кенийские женщины хороши.

– Откуда ты знаешь?

– Ну не только кенийские, все африканки хороши.

– Женщин везде полно. А в Кении есть, кроме того, носороги, зебры, гну, слоны и буйволы. Я предлагаю в Сенегале и в Кот-д’Ивуаре сделать «Афродиту», а в Кении оставить «Приключение». Потом, знаете, бывшая английская колония – это плохо вяжется с эротикой, а для «Приключения» подойдет.

– Женщины в Кот-д’Ивуар хорошо пахнут, – мечтательно заметил я.

– Как это?

– Они пахнут сексом.

– А… – и он прикусил свой фломастер. – Тоже тема для рекламы. «Берег Слоновой Кости – берег дивных ароматов» или что-нибудь в этом роде. А изображена потная взлохмаченная девица в набедренной повязке. Запишем.

– «И сонм невольников нагих, омытых в мирре». Бодлер – наше всё.

– Это не пройдет.

– Знаю.

С другими африканскими странами сложностей не возникло.

– С африканками всегда все просто, – заметил Жан Ив. – Они готовы трахаться бесплатно и даже беременные. Надо только запастись в гостинице презервативами, а то они их не жалуют, – и он подчеркнул два раза в своем блокноте: «презервативы».

Мы быстренько разобрались с Тенерифе. Результаты тут были не ахти, однако, по словам Жана Ива, остров имел стратегическое значе­ние для англоязычных стран. Тут ничего не стоило наладить сносное «приключение» с восхождением на вулкан Тейде и экскурсию на глис­сере на остров Лансароте. Инфраструктура гостиниц опасений не вы­зывала.

Затем, наконец, мы добрались до двух клубов, которые виделись нам гвоздями всей программы: Бока Чика в Санто-Доминго и Гуардалавака на Кубе.

– Хорошо бы поставить кровати «кинг сайз», – предложила Валери.

– Решено, – не задумываясь ответил Жан Ив.

– И джакузи в номерах, – размечтался я.

– Нет, – отрезал Жан Ив. – Будем придерживаться средней категории.

Все улаживалось само собой, без колебаний и сомнений; мы намети­ли также договориться с руководителями городков об упорядочении тарифов на проституцию.