Тело в плюще

Хартфорд в час пик. В Хартфорде, злилась Люси Степлтон, похоже, постоянно час пик. Она слушала «Лестницу лет» Энн Тайлер. Рассказ о матери, которая сбегает из дому. Сбегает по-настоящему, подчиняясь тому импульсу, что рано или поздно испытывают все матери. Вы отправляетесь за молоком, и вдруг мысль о том, что можно не останавливаться, а ехать и ехать дальше, овладевает вами с такой силой, что приходится напрячь всю волю, дабы восстановить ориентацию, продолжить путь в заданном направлении и в конце концов заехать-таки за молоком. Что ж, Люси вырвалась из дома, но знала, что вернется через неделю. Нед будет скучать, но не сильно. Девочек тоже нет, так что пусть насладится одиночеством. Молодые женщины в наши дни совершают такие невероятные поступки. Она в их возрасте проводила лето, играя в теннис, совершая прогулки под парусом и флиртуя с мужчинами. А теперь? Кэлли строит дома в Никарагуа. Или не в Никарагуа? В общем, где-то там. И поехала туда не для того, чтобы получить лишний плюс для вступительного резюме — этот вопрос решен, и осенью она — к немалому неудовольствию Неда — отправится в Нью-йоркский университет. После того, как его альма-матер распахнула двери перед девушками, муж посчитал, что его дочери должны поступить туда же, хотя к самой перемене отнесся без восторга, о чем и сообщил во всеуслышание. Когда Люси указала, что такое мнение отца возможно отбивает у девочек желание следовать по его стопам, Нед поубавил критический запал. Тем не менее дочери по-прежнему не проявляли к Йелю никакого интереса, и тогда он предложил отправить их в Пелэм и никак не мог понять, почему жена не подталкивает их туда, где училась сама. Нью-йоркский университет! Да кто туда идет! Определенно не люди его круга, а раз так то и оплачивать учебу он, черт возьми, не станет. Все это продолжалось до тех пор, пока Люси не сказала, что в таком случае будет платить сама. Потом возник проект со строительством домов в Центральной Америке. «Папа!» — воскликнула Кэлли, услышав его возражения — называть отца «папочкой», как заметила Люси, она перестала прошлым летом. — «Я хочу туда поехать! Это важное дело. Мир, знаешь ли, не только Коннектикут и маленький кусочек Нью-Йорка!» Он смешал коктейль для себя и Люси. «Поговорим лет через пять, когда ты, мое доброе сердечко, переболеешь этой ерундой». Старшая дочь уже была в Стэнфорде и уехала на лето в Массачусетс на съемки независимого фильма, который, как она обещала, возьмет «Санданс»[7] штурмом. Нед поинтересовался, не порно ли они там снимают, и получил в ответ возмущенное «Папочка!» — Бекки примера с сестры не взяла. Люси обе называли «мамой» — так было всегда, кроме короткого периода младенчества.

Машины наконец тронулись. Люси взглянула на термометр — для июня жарко, что, впрочем, было только справедливо после продержавшихся до конца мая холодов.

Когда секретарь Барбары Бишоп, Оуэн, позвонил в феврале и пригласил провести неделю на острове Бишоп-Айленд, она не сразу дала согласие. Люси не виделась с писательницей уже много лет. Она пообещала перезвонить позже, а потом обсудила проблему с Недом, которого подвозила к поезду.

— Поезжай. Сделай себе приятное. Место вроде бы шикарное.

Какое решение примет жена, его, похоже, интересовало мало.

В тот же день Люси перезвонила и приняла приглашение.

— Гостей будет немного, милое дамское общество, — сообщил Оуэн. — Барбара хочет, чтобы вы к ним присоединились.

Милое дамское общество. В дамском обществе — милом или не очень — она провела всю свою жизнь. Оставалось только посмотреть, насколько милыми будут эти дамы.

Не сказать, что она была так уж против использования личного самолета Барбары Бейли Бишоп — скорее, наоборот, — но все же Гвен Мэнсфилд предпочла бы полететь на своем. Себе самой она откровенно признавалась, что все дело в стремлении к контролю. Вся ее жизнь, вся карьера строились на овладении контролем и удержании контроля. Развод и последующее вдовство рассматривались ею именно как утрата контроля. Инвестиционное консультирование, бизнес, которому Гвен посвятила себя после окончания школы бизнеса, был сориентирован на женщин, и когда она в тысячный раз услышала из собственных уст одни и те же фразы о финансовом могуществе женщин, то села за стол и записала их. Нужное время, нужная аудитория — женщины восьмидесятых. Первая ее книга стала финансовой библией, сама Гвен регулярной участницей всевозможных шоу, а ее фирма, «Мэнсфилд Груп» необыкновенно удачливой альтернативой мужчинам в костюмах из «Смит Барни». Конечно, она принимала на работу мужчин, и они носили костюмы, даже по пятницам, но не «Брук бразерс», а «Армани». Некоторые из ее сотрудниц тоже предпочитали деловую одежду от кутюр, но многие выбирали более мягкий вариант «Эйлин Фишер». В общем, «Мэнсфилд Груп» мало напоминала брокерскую контору времен вашего дедушки.

Стюард предложил бокал шампанского.

— «Дом Периньон» 1990 года.

Гвен лишь на мгновение оторвалась от лэптопа.

— «Лафруаж», немного льда и что-нибудь поесть.