Тело в шляпе

- Да перестань! - Саня стукнула по столу ладонью только-только освобожденной от гипса руки и тихонько взвизгнула. - Какое там покушение! Ладно, садись ешь. И зови Леонида из подворотни, пусть тоже поест. Порадуй его, что охранять меня больше не надо, никому я на фиг не нужна.

Василий запечалился: вот и конец интиму.

Сейчас припрется Леонид, будет жрать борщ, злорадно ухмыляться, высказываться о глубине версий капитана Коновалова. Саня тоже хороша, вот и пойми ее. Сначала вопит, как мы ее подставляем под удар; потом чуть не плачет, когда выясняется, что убивать ее никто не собирается.

Василий сосредоточенно собрался, мрачно сказал, что "спасибо, не голоден", пообещал, что "лейтенант сейчас прибудут", попрощался и ушел. Особое внимание он обратил на то, что Саня даже не попыталась догнать его и вернуть. Правда, уходил он стремительно, но минут десять посидел в подъезде на подоконнике и покурил. Могла бы и одуматься. Нет, не вышла, не позвала.

Глава 39 ИРИНА

Ирина страдала, но страдала активно. Ей хотелось со всеми и постоянно обсуждать сложившееся положение. Разговаривать, однако, удавалось только с мамой и Геной, и оба ее вынужденных собеседника на страдательные речи Ирины реагировали неправильно. Мама призывала съездить к Ивану и поговорить. Гена затравленно молчал, боясь сказать что-нибудь не то. И все-таки сказал:

- Может, тебе пока устроиться на работу?

- Да? Это на какую же? - язвительно поинтересовалась Ирина.

- По специальности. Ты же математик.

- Ага. Ты, Гена, умник. Я была математиком, точнее - программистом, пятнадцать лет назад. С тех пор все изменилось до неузнаваемости.

- Кто - математика изменилась? Ирина застонала. Объяснять Гене, чем отличается математика от программирования, было абсолютно бесполезным делом. Самым неприятным оказалось то, что мама Гену поддержала:

- А то и работать - так что ж. За детьми я присмотрю.

- Мама! Дети привыкли жить так, как они живут сейчас. Есть нормально, одеваться нормально. А мне, если работать, придется начинать с нуля. Помнишь, как мы жили, когда учились в университете? Только тогда у меня детей было в три раза меньше.

- А почему же ты к нему не едешь? - со времен их развода мама никогда не называла Ивана по имени.

- Потому что он уже скорее всего получил результаты генетической экспертизы - мне сказали, что он взял волосок Павлика и уже отвез его в лабораторию.

- Ой, вот беда! - Мама схватилась за голову. - Что же делать? Надо же что-то делать!

- Сама ему эту идею подала, так ведь? - напомнила Ирина.

- Небось и без меня догадался бы.

- Не знаю.

- Ты меня винишь, Ириша? - Мама выглядела жалко.

- Ой, мам, я жизнь виню. Ивана, Гену. Детей - они своему папаше все гадости прощают. Как Лиза говорит? "Папу можно понять". Только меня никто понять не хочет,

- Детей винить нельзя - они дети. Потом во всем разберутся.

- Когда - потом? На моих похоронах?

- Что ты, что ты! Нельзя так говорить! - Мама замахала руками.

- Почему нельзя? Когда я думаю, что Иван уедет и я останусь в дураках, мне жить не хочется. Да! Да!

- А вдруг не уедет? Почему обязательно уедет?

- Я вчера была на его фирме. Фирма готовится к продаже. Мне Маша звонила - вчера уже новый хозяин приходил - знакомиться. Завтра или послезавтра уже продадут. И все. Тогда - все.

Глава 40 ВАСИЛИЙ

Квартира Кусяшкина была опечатана. Пока Леонид ковырялся с печатями, Василий осматривал лестничную площадку. Неудачная. Всего две квартиры - одна напротив другой, шансов, что кто-то что-то видел, почти никаких. Да что там почти, просто никаких. Соседи уже все рассказали, и рассказ получился недолгим: не видели, не слышали. Оперативники современных соседей невысоко ценили за невнимательность и нелюбознательность, называли их слепоглухотупыми. То ли дело в прежние времена - как хорошо, как сплоченно жили, от дверных глазков было не оторвать. И чего не знали - рассказывали. А сейчас - сонное царство.

Леонид открыл наконец дверь. Следы криминалиста были видны сразу: контур тела на полу ("Они что, теперь и живых людей очерчивают?" - удивился Леонид); меловой кружочек - контур дна бутылки с коньяком, которым Кусяшкин отравился; рассыпанный порошок - отпечатки снимали. Кстати, без толку отпечатки только Кусяшкина.

Следователь Малкин тоже выразил желание осмотреть место происшествиями оперативники ждали его с минуты на минуту.

Накануне вечером Василий и Гоша еще раз попытались смоделировать психопортрет убийцы, которому помешали и Гарцев, и Грушина, и Кусяшкин. Гошин метод базировался на том, что, если какая-то деталь мешает выстроить версию, надо эту деталь временно убрать. Василию метод казался уязвимым и спорным.

- А как, Гошечка, потом с ней быть, с деталью? - всегда спрашивал он гаденьким голосом.

- Там видно будет, - уклончиво отвечал Гоша.

Как ни странно, но Гошин метод время от времени срабатывал.

В данном случае следователь предлагал "сделать вид, что Грушиной нет", и сосредоточиться На двух совладельцах фирмы ВИНТ - Кусяшкине и Гарцеве.