Тело в шляпе

К тому же — не цойман, не вор. Она могла сколько угодно предполагать или догадываться, что подразумевается под очередной «рыбалкой», но ведь не видела же она этого собственными глазами. И не хотела видеть и знать. Поэтому логика железная — она регулярно устраивала облавы, подробно выспрашивала подружек в ВИНТе — с кем, куда, надолго ли? И — ничего конкретного.

.

Попался Иван только один раз, и совершенно случайно. В тот раз Ирина его специально не ловила; она знала, где он, но ей и в голову не могло прийти… Как минимум пару раз в неделю среди дня он наведывался в квартиру тещи, "чтоб спокойно поработать — без телефонов, без посетителей". Неля Павловна все дни напролет проводила у Ирины, с детьми, и потому ее квартира была пуста и безлюдна. Но однажды теща Кусяшкина вернулась существенно раньше обычного. Собственно, ничего ТАКОГО она там не увидела, просто в квартире с Иваном была девушка. Но Ирине оказалось достаточно. Скандал был грандиозный, Ирина даже собрала вещи, детей и уехала к маме, в ту самую квартиру, пообещав заняться разводом в самые ближайшие дни. Это не было инсценировкой, Ирина действительно переживала, плакала, чувствовала себя оскорбленной.

Мероприятие закончилось успешно — Иван страшно испугался. Он звонил по двадцать раз на дню, оправдывался, уговаривал, просил прощения. Она простила, тем более что жить в однокомнатной квартире вчетвером уже не было никакой мочи.

А потом у Ирины появился, или, как она говорила, «завелся», Гена, и жизнь потекла совсем по другому руслу.

Глава 12. ВАСИЛИЙ

Василий не любил ссориться с Саней, и сейчас он всей душой стремился к миру. Он уже составил текст покаянной речи — весьма, правда, кондовый, но она ведь многого не запросит, а сам факт того, что капитан Коновалов посыпает голову пеплом и просит простить его, дурака, должен был отозваться в ее душе прекрасной музыкой.

К тому же он не допускал мысли, что ее обида на него была чрезмерной. Ведь знает же она, что он относится к ней со всей возможной нежностью. К тому же они уже пережили период конфликтов и привыкания друг к другу. Когда Саня впервые появилась в управлении, маленькая, хорошенькая и наглая, Василий тоже попытался ее выгнать. Журналистов он не любил с детства, и доказывать ему, что для Саши Митиной из "Городского курьера" он должен сделать исключение, было бесполезно. Однако Саня проявила завидное упорство. Отсутствие гостеприимства ее не испугало, даже взбодрило. Она ходила в отдел, на работу, поила пивом сотрудников всего управления, рассказывала последние новости, демонстрировала сногсшибательные туалеты — от юбок длиной (нет, короткостью) в 20 сантиметров, до кислотного цвета кофточек, от которых глаза заклинивало на лбу. Она сочиняла поздравительные стишки к дням рождения оперативников и, главное, не публиковала в своей газетке особых гадостей. Материалы показывала и фактические ошибки безропотно исправляла. Споры возникали только вокруг оценок работы милиции. Она уверяла, что это уже "не вашего собачьего ума дело; оценивать качество вашей работы — святое право налогоплательщиков". Василий так не думал, но с годами пришел к выводу, что совсем избавиться от журналистов, как и от тараканов, невозможно: трави, дави, затыкай щели- все равно рано или поздно появятся. А если так, то из всех зол Саня — наименьшее, к тому же очень симпатичное. Значит, навсегда с ней ссориться нельзя. "А то, — говорили в отделе, (Господи, пощади!) пришлют вместо нее какого-нибудь урода".

Под «уродом» оперативники подразумевали «дурака», но Гоша Малкин трактовал подобные сентенции как фрейдистскую оговорку.

— Саня — душка, красавица и умница. Вот основа вашего с ней бескорыстного профессионального сотрудничества.

— И вашего, — отвечал Василий.

— И нашего, — соглашался Гоша. На самом деле Саня не была красавицей. При дотошном анализе ее внешности недостатков можно было насчитать немало: и волосы могли бы быть погуще, и нос — покороче. Но обаяния в ней было — море, и смотреть на нее, а в особенности — слушать ее, любили все. Она относилась к тому типу женщин, в которых невозможно не влюбиться, хоть немножко, и которых невозможно разлюбить.

Ведомые любовью и нежностью оперативники не упускали возможности сделать для Сани что-нибудь приятное. К прошлому Международному женскому дню празднику, ненавидимому сильной половиной человечества, отдел по расследованию убийств приготовил ей подарок — отпечатанный в типографии плакат: "Их разыскивает милиция" с портретом Сани и подробным описанием ее внешности. Описание выглядело так: "рост выше среднего, телосложение астеническое, волосы русые, тонкие, до плеч, глаза зеленые, небольшие, нос заостренный, уши чуть оттопыренные".

— Слушай, Саня, — потрясение сказал Леонид, — да ты страшилка какая-то получаешься.

— А я тебе про что говорю, — охотно согласилась Саня. — Внешность подкачала. Поэтому я в приличные места и не хожу, все у вас да у вас.