Тёлочки в беде

Магдалина Шасть Тёлочки в беде

Федька и Петка

– Опять беда в село пришла, – пробубнел Петрович себе под нос, отставляя тарелку в сторону. Два его внука, братья-близнецы Петька и Федька, покосились на деда с любопытством. Их престарелый родственник был известным в деревне человеком, что-то вроде местного предсказателя. Сказал: «Гроза сегодня будет», значит жди грозы, даже, если на небе ни тучки. Объявил, что корова родит, значит готовься телёнка принимать, хоть и не срок. Вот, такой у Федьки с Петькой дед: волшебник.

– Чё это с дедушкой? – произнёс бойкий Федька, толкая инертного Петьку в бок. Тот даже картофелиной подавился от неожиданности.

– Федя, – осадила не в меру шумного внука бабка, осуждающе покачивая головой в белой косынке. Лукерья Ильинична невоспитанного Федьку недолюбливала. Весь в зятя-обалдуя, такой же чертополох. Другое дело – Петя. Почтительный, грамотный, в политехнический институт в том году поступил, мамина гордость, – Не мешай брату кушать. Был бы ты в учёбе активный, цены бы не было. Давай, Петя, по спинке постучу.

– Я, бабушка, таков, каков уродился. Другим не буду, – парировал Федька воинственно, – Какая, дедушка, беда в село пришла? Расскажи, – тут же переключился он на деда, подпирая подбородок кулаком, и приготовился слушать.

Их с Петькой дедушка, Валерий Петрович, не только экстрасенс, но и замечательный рассказчик. Как начнёт за жизнь заливать, нижняя челюсть сама отвисает. Сколько они с братом странных и страшных историй переслушали в детстве – и калькулятором не сосчитать. Федька любил к деду приезжать, хотя и не всем его рассказам верил. Это Петька наивный и доверчивый, как кисейная барышня, всё за чистую монету принимал.

– Расскажи, дедушка, – присоединился к просьбе брата Петя, застенчиво улыбнувшись, и отчего-то сильно разволновался.

– Расскажи, Валера, не томи, – сдалась бабка Лукерья, которая и сама, если честно, любила послушать что-нибудь эдакое на досуге. Новостей в их деревне немного, интернетом старики не пользовались, а читать книжки бабка с юности не любила. Что делать, если мозг информации требует? Конечно, к мужу приставать. Развлекать скучающую супругу дед-рассказчик умел. Петрович, если и привирал, то так, что в жизни не догадаешься. Талантище, а не Петрович.

– Ой, да ерунда всё. Неинтересно, – принялся кокетничать вредный дед, снова придвигая к себе тарелку с остатками нехитрого ужина, – Салата мне лучше положи, Лукерья.

– Дедушка! Ну, дедушка!

– Валера!

– Ну, коли сильно просите… Только давайте так – если мой рассказ не понравится, пеняйте на себя. Уж больно тема злобная. Вырви глаз, а не тема.

– Поняли мы! Поняли!

– Так вот, – Петрович глубокомысленно нахмурился, – Снова наши тёлки деревенские в беде.

– Чё? – Федька так и прыснул со смеху, – Тёлки в беде? Да что с вашими тёлками-то местными сделается? Разве что с Маринкой Дубилиной. Трахну я её скоро. Вот, беда, так беда! Да, Петь?

– Федя! – вскрикнула Лукерья Ильинична, поспешно затыкая уши. От стыда у неё даже щёки зарумянились, – Разве можно такие вещи при бабушке говорить? Ты хоть знаешь, кто у Дубилиной отчим?

– Да мне плевать на её отчима. Главное, что у Маринки сиськи четвёртого размера и уговаривать её недолго – сама из трусиков выпрыгивает. Так и тянется своими ручонками к моей ширинке.

– Федя!

– Бабушка!

– Не хотите меня слушать, так и идите лесом! – обиделся вдруг дед, резко напоминая о себе. Оскорблённый тем, что внук его перебил, он приподнялся и грузно выполз из-за стола, с грохотом отодвигая тяжёлый дубовый стул с красной подушкой на сидушке, – Накостыляют тебе за Маринку наши парни. У нас городских не любят. Мало тебе девок приезжих? Одна другой краше. Так нет же – местную захотел. Ты хоть знаешь, кто из деревенских у неё в женихах?

– Разве у Марины жених есть, дедушка? – робко спросил Петя, часто-часто заморгав длинными ресницами. Ему тоже нравилась ладно сбитая, ядрёная и полногрудая Маринка с васильковым, подёрнутым лёгкой поволокой взглядом, но в силу нерешительного характера он даже смотреть на неё стеснялся. Другое дело, брат. Если верить Федьке, у них с Маринкой всё на мази. Не сегодня-завтра брат окончательно местную красавицу уломает.

– У такой девахи наверняка кто-то есть. По-бабски «поклонник» называется. Да, Лукерья? Даже если она от него пока нос воротит. Может, даже не один. Такую бабу городскому кобелю просто так не отдадут. Это наш генофонд, – заявил Петрович, отирая седую бороду полотенцем.

– Ты, дедушка, не прав, – неожиданно напористо принялся спорить с мудрым дедом Петька, – Для генофонда близкородственное скрещивание плохо. А у вас тут все друг другу родственники. Нужна свежая кровь. Потомство будет крепче и здоровее.

– Петя, какое потомство? А, Петя? – вмешалась в мужской разговор бабка Лукерья, выхватывая из рук мужа полотенце и замахиваясь им на Петра, – Ты какое потомство тут делать собрался, ирод? Ты что городишь-то? На Дубилину глаз положил? На шалаву местную?