Телохранитель для дочери друга

– А. Ну тогда все ясно. Я дома. Доволен? – отворачивается и тянется к халатику. Но «одевшись» крошка становится еще соблазнительнее. Облегающей шелк слишком явно демонстрирует мне ее аппетитные формы.

– Да ладно, не парься. Я не проговорюсь, что ты шпионил за мной, – издевается язва. – И не скажу твоей маме, что нарушил изоляцию. И не буду тебе выговаривать, что не позвал врача. И промолчу, что тебе нужен постельный режим, а не ночные блуждания по окрестностям.

– Хватит. Я виноват. Но ты сама меня вынудила.

– Да? Как интересно… – поправляет волосы и облизывает губы. Она вообще понимает, что играет с огнем?

– Я звонил. И между прочим, рассчитывал на твою совесть и сострадание к болеющему… – хмыкаю. Вижу, как в ее глазах мелькает лукавая искра. Малышке нравится слышать мое «покаяние». – И волновался, почему ты не выходишь на связь.

– Я разбила телефон, – опускает глазки и теребит пояс от халата. Сама невинность. Да что ж за наваждение? Сдвиг по фазе. – А еще мне было стыдно идти к тебе, потому что… неважно. В общем, я просто проспала весь день…

– Ладно. Я убедился, что ты дома и все хорошо. Вроде Руслан ушел. Пойду в свою берлогу. Спокойной ночи.

Делаю безразличное лицо и пенделем выгоняю себя из ее комнаты. Лейла не двигается. Подхожу к подоконнику. И торможу. Ну чего со мной не так?!

– Так что с твоим состоянием? Лучше стало? Лекарства помогли? – тихонько спрашивает вслед, еще сильнее меня задерживая.

– Нормально. Почти здоров.

– Почти?

Ага. Тело в порядке, а вот на голову я, очевидно, больной.

– Утром поеду по делам, болеть вредно для здоровья, – оборачиваюсь. Пересекаемся взглядами. Ее растерянный, смущенный. И мой ошалелый, безумный. Вижу, что Лейла не хочет, чтобы я уходил. Или мне только кажется? А я как заколдованный, не могу сделать шаг. Напасть какая…

– В общем, ложись. Поздно уже.

– Говорю же, спала весь день. Теперь не хочу.

– А что хочешь? – поднимаю бровь. Башка не работает, отключилась.

– Мороженое.

Фыркаю.

– Разве ты его ешь?

– Да. Веганское.

– И где такое берут?

– В холодильнике на кухне, – кивает на стол. Оказывается, крошка ходила за сладким. Но я, конечно, его не увидел, мне и так было на что посмотреть.

– Ну ты даешь… самое время. Полночь.

– А у тебя горло перестало болеть? – облизывается.

– А что?

– Знаешь, что мороженка лечит?

– Поверила в народные методы? – вспоминаю момент с растиранием моей спины и окончательно перестаю контролировать свое тело.

– Хочешь попробовать? – спрашивает, а я теряю нить разговора. Хорошо, что Лейла не может читать мои мысли и просто протягивает мне свою ложку.

– Мне кажется, это не безопасно…

– О чем ты?

– Ну… одной ложкой вдвоем, – хриплю. Голос снова садится из-за возбуждения.

– А ты не облизывай, – шагает ко мне. Больше не могу. На ее губах клубничное мороженое, пояс от халата – формальность, потому что я вижу то, что не должен. Ногой отшвыриваю стул, ограждающий ее от меня. Расстояние между нами стремительно сокращается, чувствую на языке привкус сладкого льда. Запах ванили и персика, который источает кожа Лейлы, перемешивается с ароматом клубники и феромонов. Воздух искрит. И либо я прямо сейчас убегаю, оградив красотку от своего общества, либо отпускаю себя и забываю про принципы.

– Вкусно? – с придыханием спрашивает мое наваждение.

– Нет. Такой гадости я еще никогда не пробовал, – честно отвечаю сглатывая. Меня не интересует эта сладкая химическая дрянь. Как бы сильно ни противился мой разум, «физика» сильнее. Мне нужно нечто иное.

– А мне нравится, – пожимает плечиками и опускает ложечку себе в ротик. Жадно ловлю глазами каждое ее движение. – Может, принести тебе другое? Есть сливочное… ты какое любишь?

– С коньяком. Но тебе такое рано, – выдыхаю и хватаю ее за талию, чтобы притянуть к себе. Хватит разговоров, я не могу больше делать вид, что мне все равно. С каким-то остервенением впиваюсь губами в ее сочные губки. Вижу, как распахиваются ее глаза от неожиданной инициативы с моей стороны. Сегодня она настоящая скромница. Робеет и хлопает длинными ресницами, смущаясь и трепеща от моего натиска. Но я-то знаю, сколько всего в ней прячется, и застенчивость – лишь одна из ее сущностей. Мороженое выпадает из рук и растекается по полу, пачкая одежду и кожу. Сегодня мы меняемся местами, я опьянен, она объект вожделения.

Надо прочитать о побочке от таблеток, что мне порекомендовал врач. Почему я как с цепи сорвался? Малышка дрожит в моих руках, дышит тяжело, в глазах смесь возбуждения, стыда и даже… страха.

– Вов… я… ты… – пытается что-то сказать, пока я стряхиваю ее волосы с шеи и как одержимый впиваюсь губами в тонкую, нежную кожу. – Ты пришел, потому что я… слишком доступная, да?

Вопрос, сорвавшийся с губ Лейлы, обжигает меня как неожиданный ледяной душ.

Замираю. Осознание того, что чуть не натворил беду отрезвляет. Какой же я идиот. Даже хуже.