Телохранитель для души

– Он поверил! Более того, всерьез воспринял. Сказал, что подруги мыслят правильно, а моя стратегия хромает. Вдруг пожилому джентльмену нравятся девушки скромные и сторонящиеся общества? Тогда чудачества невесты его не остановят. И вообще, зачем так все усложнять? Вот если бы у него, у Германа, родители на эту тему ели мозг, то он бы просто ушел, хлопнув дверью.

Затем, выполняя обещание, он кратко рассказал о себе.

Москвич, холост, хотя по молодости был целых полтора года женат. С тех пор не пришлось, поскольку выбор ограничен, как ни странно. Прекрасная половина везде и всюду тычет в нос свою полуголую сексуальность, приманивая на нее самцов, ну а Герман данный статус брать на себя не согласен совершенно. Косметика, опять же, не на стороне девиц, поскольку злоупотребляют, отчего натурального лица не различить, а он не дурак, чтобы на макияже жениться. В манерах – жеманство и сленг интернетный. Смешно и скучно, и зло берет временами. Зато работой Герман доволен – состоит водителем у одного важного перца. На побережье оказался, потому что привез босса на переговоры по поставкам чего-то там откуда-то там. Этим летом в Крыму много деловых встреч, так сказал Герман.

Говорить с ним было легко и приятно. И совершенно было не страшно ляпнуть несусветную чушь, спутав Тайвань с Тунисом, а Тунис с Лаосом. Или Рамблер с Врубелем.

Они проговорили, наверное, целый час, пока у ее нового знакомого не закончился обеденный перерыв.

К тому моменту Светка успела ему рассказать про учебу в Стомате, про вредную декантессу, которая ненавидит симпатичных девчонок, отчего студенткам приходится одеваться на зачеты так же, примерно, как сейчас одета Светлана. Про домработницу Нюсю, которая под видеоролики с Ютуба осваивает искусство боевого бразильского танца капоэйра и наивно верит всем медицинским байкам, принесенным Светкой из института. И про много чего еще.

В приступе щенячьей откровенности она даже продемонстрировала собеседнику фотки забавных глиняных существ, похожих на заек, белочек и медведей, которые под настроение любила лепить, обжигать и раскрашивать незабудками.

Он молча смотрел на нее и улыбался.

Светка подумала, что ему все это неинтересно и он ее вовсе не слушает, но решила не комплексовать.

Ну и подумаешь, ну и разговорилась! Скорее всего, больше они не пересекутся, так что и стыдиться своей болтливой откровенности она не станет.

Жаль, что не пересекутся. Но она не стала предлагать Герману набрать номер ее сотового. Казалось бы: чего проще? Так все делают, и она так неоднократно делала, познакомившись с кем-нибудь симпатичным на клубной вечеринке. А тут не захотела. Что ли вжилась в образ девушки строгих правил?

Прощаясь, ее новый знакомый произнес:

– Я освобожусь в семнадцать тридцать. Давайте, Светлана, мы с вами встретимся часиков в шесть. Я не очень понял, как нужно обжигать глину, чтобы она не растрескалась. И переоденьтесь во что-нибудь попроще. У вас, кажется, трикотажные брюки имеются? Я тоже, наконец, скину с себя этот «кожух». Станем бегать по пляжу и орать дурными голосами. Когда набегаемся, пойдем в закусочную хавать чебуреки и пить пиво из одноразовой посуды. Вот таким нехитрым способом мы вашего жениха и отпугнем, это с гарантией. Если, конечно, вам не будет скучно провести вечер с простым водителем.

И они встретились, и валяли дурака, и болтали о всякой ерунде.

Поздним вечером Герман проводил ее до двухэтажного отеля, где девчонки снимали апартаменты.

Легонько коснувшись губами уголка ее губ, пожелал «мисс» спокойной ночи и исчез, растворился в желтых фонарных сумерках.

А Светкино сердце колотилось так бешено, что, казалось, вышибет сейчас пару-тройку ребер и птицей вырвется наружу. Забавно…

Домой, в Москву, она приехала раньше намеченного срока, и не поездом, а автомобилем. Компаньонок предупреждать не стала, слиняв из номера по-тихому, а с дороги отправила Ларке месседж, чтобы девки особо не волновались.

Новый знакомый, который все еще был для нее шофером важного перца, предложил Светке место в машине босса, поскольку тот решил вернуться в столицу авиарейсом.

Она скушала это нелепое вранье, не поморщившись. И ей было плевать – шофер, не шофер… Она влюбилась. Не знала только, как ему сказать об этом. Потому что сказать очень хотелось. Эта новость не желала существовать втайне, не давала покоя и требовала огласки.

От излияний Светку удерживало лишь то, что она понятия не имела, какие у Германа на нее планы. Может, нет у него планов. Может, довезет ее до дома и распрощается. Потому что никакой недвусмысленной конкретики между ними не произошло, как ни странно. Лишь дружеский треп и ребячливое веселье, не считая ежевечерних легких поцелуев на прощание, которые тоже можно расценивать как дружеские. Или даже братские. А значит, она со своим неуместным «люблю» рискует застыть густо оплеванной на тротуаре возле собственного подъезда.