Телохранитель для души

Мешкова, главу администрации, выпроваживают, и хорошо еще, что на пенсию за выслугой лет, а не с формулировкой о потере доверия. Поговаривают, что стукнуто было куда надо про всяко-разные делишки, которые тот проворачивал мимо государевой казны. И стукнул, скорее всего, его первый зам, хотя у самого рыло в пуху по самое не хочу. Пост Мешкову занимать тогда оставалось десять календарных дней, а с поправкой на нынешний момент – до конца текущей рабочей недели.

Галактионов нечто подобное услышать ожидал, потому и не удивился. Более того, ему стала ясна подоплека высказывания представившегося адвокатом уполномоченного покупающей стороны, а правильнее будет – отжимающей, прозвучавшего под занавес так называемых переговоров.

Скривив губы в желчной усмешке, уполномоченный процедил:

– Советую не доводить ситуацию до абсурда. Вам меньше мучений, да и у меня сроки сжатые. Чего доброго, премии лишат. Ведь вы, господин Галактионов, не хотите, чтобы меня премии лишили?

Вывод напрашивался сам собой: торопятся хозяева «адвоката». И очень похоже, что причина их спешки – именно эти административные перестановки.

Обещал, небось, прощелыга Мешков наклевывающемуся владельцу «ХимОрганика» некие преференции после вступления того в права. И денег, небось, уже успел с него слупить. А преемник мешковский ничего не обещал, и совершенно неизвестно, получится ли сработаться с этим преемником в дальнейшем.

Выходит, несговорчивого продавца следует дожать до того, как сменится местная власть, и затем в быстром темпе провернуть все юридические процедуры.

Посему инициаторы захвата и не пожелали тратить время на проведение второго раунда переговоров с упертым средне-крупным бизнесменом и никаких акций с привлечением силовиков тоже решили не затевать. Они просто подрядили киллера, который, к счастью, промазал.

Нет, неверно. К счастью, бесценная Светлана, чутким сердцем уловив нависшую над супругом опасность, нашла специалиста, сумевшего сделать так, чтобы киллер промазал. А поскольку вышеупомянутый специалист, то бишь Виктория Демидова, берется и впредь Германа Алексеевича защищать и поскольку Семен Свиридов подключится к задаче, используя свои ресурсы, то в течение оставшихся до конца рабочей недели дней Герман Алексеевич, без сомнения, избегнет фатальных ситуаций.

Насчет чуткого Светкиного сердца Вика спорить не собиралась, а вот предъявленные Галактионовым факты не доказывали, с ее точки зрения, ровным счетом ничего, и выводы на их основании были не бесспорны, но подопечный непререкаемым тоном сослался на жизненный опыт вкупе с интуицией и закрыл дальнейшее обсуждение темы.

– В таком случае, – высказала здравую мысль Виктория, – не пойти ли вам в отпуск и не посидеть ли немножко в стенах собственного дома? Для охраны особняка можно будет привлечь пятерку сотрудников какого-нибудь ЧОПа.

Вздернув надменно бровь, Галактионов язвительно вопросил:

– А на зимовку к полярникам рвануть не посоветуете? Уж прятаться так прятаться.

– Но… – попробовала возразить Виктория.

– Все! – не дал ей договорить Галактионов.

Пожав плечами, Вика спор прекратила.

Теперь ей стало более понятно упрямое нежелание Светкиного мужа задействовать полицию.

Он убежден, что угроза его жизни – данность кратковременная, которая исчезнет, когда и поскольку его физическое устранение потеряет актуальность для неких скрытых сил. Сотрудники же опергруппы, прибыв на вызов, начнут повсюду шарить, документацию поднимать, с персоналом общаться, и зачем Галактионову, как директору и владельцу, это надо?

А не может ли так оказаться, что покушение на Геру Алексеевича есть результат криминальных разборок? Передел сфер влияния и тому подобное. Потому и не жаждет Галактионов вступать в тесный контакт с органами внутренних дел.

Может, Вика, так и окажется. Однако для твоей работы, Вика, это важности не представляет. К тебе обратились за помощью, ты согласилась, теперь действуй. А бандит он или законопослушный гражданин – об том пусть у Клинкиной голова болит, а не у Демидовой. И кстати, бандит не нанял бы дилетанта. Бандит нашел бы себе кого-то покруче.

Костерок загрустил, и Вика подсунула ему еще немножко щепочек.

Не получалось у нее дать отдых голове, никак не получалось. Вспоминала, анализировала, заново переживала все сегодняшние события, вместо того чтобы отвлечься и поразмышлять о чем-нибудь приятном. Помечтать…

Но оказалось, что отвлечься-то и не на что.

О чем размышлять? О бывшей счастливой жизни в семье? Так она, эта жизнь, завершилась, вспоминать о ней больно. Тогда о счастливых годах, проведенных в интернате? Издеваетесь.

На всей огромной планете существовало только два человека, для которых Виктория, как ей думалось, была важна и интересна: Генка Коростылев и тетя Катя. Мама Катя.

Их больше нет. То есть, конечно, они живы, здоровы, и дай им Бог долгих лет. Но из Викиной вселенной они самоудалились.

Зато теперь у нее есть работа.

Это же классно, Викуся! Работа – это как раз то, что тебе сейчас надо, радуйся!

Горький стёб. Тем более что мысли о работе нынче под запретом. Хоть и многократно нарушенным.