Телохранитель для мессии. Трилогия

Мать Юфимия сделала знак опустить занавесь. Это служило сигналом к возвращению на Остров.

Плот аккуратно подошел к причалу. Мудрейшей помогли спуститься и проводили к крытым носилкам. Женщина еле переставляла ноги, точно не сидела на переговорах, а целый день выкорчевывала пни в поле. Я сошла следом. У меня горели уши от той выволочки, что мне устроили дочери ближнего круга. Мать Юфимия участия в развлечении не принимала. Весь путь назад она просидела, уставившись в одну точку и не обращая на происходящее ни малейшего внимания.

Погода испортилась, стоило нам сойти на берег. Ветер тревожно захлопал в матерчатых стенах. Небо нахмурилось, посмурнело, его затянуло тучами. Волны захлестывали причал, мешая неранкам вытаскивать плот на берег. Вскоре припустил противный мелкий дождь, грозя в ближайшее время перейти в муторно-затяжной.

Ко мне подошла Мерчулла, как всегда недовольная жизнью и окружающими.

– Пошли, Мать Юфимия хотела побеседовать с тобой в Обители Мудрости. Позже. Сначала ей надо отдохнуть.

Я вздохнула. Опять говорильня. Слова, слова, слова…

Как мало на самом деле значит то, что мы говорим. Слова как шелуха на зернах – наших поступках. Щелкая жизненные ситуации и проблемы, мы сплевываем фразы, тут же о них забывая. С нами остается вкус свершившихся деяний и чувство насыщения. Или несварения. Тут уж как повезет.

ГЛАВА 18

Утро началось просто замечательно. Я проснулась поздно, уютная мягкая постель держала до последнего. Дождь, под шум которого так хорошо спалось, выдохся за ночь. Сейчас в окно с любопытством заглядывало солнце, заливая комнату светом.

– Давай-давай, поднимайся, соня! Нам на аудиенцию к Мудрейшей. – Я выбралась-таки из-под одеяла и сладко потянулась. – Хорошо как!

«Опять разговариваешь сама с собой?» А что такого? Очень даже приятный тактичный собеседник.

В комнате было тепло. Кто-то заботливый не так давно принес горячих углей – они даже не успели остыть. А еще исчезла грязная одежда, которую я вчера грудой свалила в угол, клятвенно пообещав себе разобраться с ней завтра. Взамен мне оставили чистые брюки и рубаху, предусмотрительно развесив их над жаровней.

Неужели Айлон постарался?! Уж наверняка не по собственной инициативе. Но в любом случае спасибо ему или кому-то еще.

Я вытянула правую руку и полюбовалась на результат нашего с Мудрейшей разговора вчера вечером. Кольцо Пути (оно же Ключ, Отворяющий Путь) тускло серело на большом пальце – серебро не мешало бы почистить.

«Выглядит не очень презентабельно. А нас точно не надули?» Точно.

В труде благородного Тэмаса Лейма упоминалось, что согласно скудным описаниям, дошедшим до автора книги спустя шестьдесят лет после исчезновения мага, кольцо было самым обыкновенным на вид: «Из серебра не самого чистого, каменьями драгоценными не отягощено, взамен испещрено знаками мелкими». А еще в книжке была иллюстрация – сплетенные друг с другом руны «адль» и «керр» в их староландрийском варианте (это не я такая умная – на странице сноска с пояснением имелась) – фирменный знак Мастера Высшего уровня Адеуса Ша Корзака.

«Скоро-скоро-скоро! – бухало внутри меня радостное ожидание. – Я возвращаюсь домой, и пусть только кто-нибудь попробует меня остановить. Им же хуже!»

Скинув ночную рубашку, я наскоро умылась и оделась. Нагретая одежда приятно льнула к телу, прибавляя хорошего настроения.

Внизу хлопнула входная дверь. Тотчас спокойствие дома и безмятежность этого прекрасного утра испарились, как не бывало. Сердитые голоса, шум, бряцание, удивленные вскрики. Сердце тревожно екнуло.

Гул возбужденных голосов поднялся на этаж выше и стремительно приближался к моей комнате.

Дверь отъехала в сторону, и в комнату ввалилась толпа народу, возглавляемая Старшей сестрой Машэтрой. Она была полностью одета и при оружии. Позади нее стояли три дюжие девицы из личной охраны Мудрейшей. Им в затылок дышали еще пять смутно мне знакомых неранок. А на галерке ошивался любопытный Айлон. Все обуты, что говорило о крайней спешке, когда не до соблюдения церемоний. Я вжалась в стену – в помещении стало до приступа клаустрофобии тесно.

– Где одежда, в которой ты была вчера? – ледяным голосом спросила Старшая сестра.

Я пожала плечами:

– Не знаю.

Машэтра сжала челюсти. Было заметно, как она всеми силами старается сохранить хладнокровие и не сорваться на крик:

– Спрашиваю во второй раз – учти, третьего не будет. Мне действительно важно знать, Рель: где… твоя… одежда?

Что же случилось?!

– Правда, не знаю. – Мне стало страшно – лучше бы она на меня орала, как, например, та же Мерчулла. – Когда я проснулась, ее уже не было. Есть только эта.

Я подергала рукав своей рубахи.

– А меч? – продолжила допрос Старшая сестра. – Где твой меч?

Мудрейшая осторожно, почти благоговейно достает меч из деревянных ножен. Лезвие ловит солнечные блики, зазеленевшие на зеркале металла.