Телохранитель для мессии (Трилогия)

Мягкая земля не внушала доверия. Как–то сразу вспоминались все виденные мной фильмы ужасов, где из благодатной кладбищенской почвы лезли скрюченные конечности и хватали заблудшего в такое неподходящее время путника за ноги. Поэтому я передвигалась по территории как по минному полю, придерживаясь выложенных плиткой дорожек, хотя занятия с алной Ордена дали мне реальное представление о Некромантии, которое развенчивало большинство мифов, эксплуатируемых современным кинематографом. Но менее страшно от этого не становилось…

— Ну и какой склеп выбрать? — Заданный вслух вопрос меня несколько приободрил.

— Берите моего хозяина, — великодушно разрешил чей–то хрипящий голос. — Он все одно пустует. Будьте как дома.

Леденящий, пронзающий ночную тишину, как нож опытного убийцы сердце «клиента», вопль не сорвался с моих губ исключительно потому, что у меня отнялся голос. Для ошалелого воя имелся замечательный повод — стоящий в десяти метрах от меня самый настоящий зомби.

Перепутать мертвяка с живым человеком может только дилетант, даже если труп такой качественный, как этот, — за гнойно–зеленую дымку некромагии, окутывающую тело, безошибочно цеплялся вооруженный волшбой взгляд. Лунный свет позволял неплохо рассмотреть этот продукт Некромантии. Ввалившиеся глаза на обтянутом кожей черепе, не мигая, в ответ уставились на меня. Нестарый еще мужчина за тридцать. Был. До того как его осчастливили второй «жизнью». Следов насильственной смерти не видно — при беглом осмотре. Возможно, под застегнутым на все пуговицы камзолом красовалось аккуратное отверстие от клинка. Не аристократ: фактура не та, но приближенный.

«Свеженький, от смерти пара неделек», — определил мой натасканный на подробных иллюстрациях в фолианте «Лики Смерти» взгляд.

Теорию Некромантии я худо–бедно осилила. Исключительно основы, на остальное просто не хватило времени. Тем более что разновидностей нежити как грязи. Приблизительно их можно подразделить на три большие группы: безмозглые, со средним интеллектом и высокоинтеллектуальные. Причины восставания нежити также разнились: массовый мор, суицид, неподобающее погребение (или вовсе его отсутствие), проклятие. При благоприятных условиях (повлиять могли и положение Луны, и противостояние планет — обстоятельства каждого случая строго специфичны) нежить вылезала из земли как грибы после дождя. По–хорошему для самостоятельного поднятия–упокоения требовался не год и не два занятий с опытным наставником. Чуть зазевался на ритуале и уже сам пополнил ряды противника.

Рука инстинктивно схватилась за рукоять Неотразимой, с тихим шорохом вытаскивая ее из ножен. Сразу полегчало: спокойствие вливалось через прикосновение к невозмутимому металлу.

— Ты чей будешь? — Заданный мной шепотом (чтобы не сорваться на визг) вопрос был весьма обоснованным.

Насколько я помнила из уроков, в благополучных срединных землях Империи мертвяки редко получались самостоятельно. Не восставали из могил самопроизвольно и сами туда не укладывались. Их поднимали, а когда в них отпадала необходимость, упокаивали. Здесь требовалась осознанная отдача Силы, а не просто ее, простите, недержание. И проводить ритуал должен некромант — человек, имеющий к данному виду волшбы талант и врожденную небрезгливость. Способности к Некромантии теоретически в моем арсенале имелись, а вот опыта не хватало, так как практикум по этому виду нежити аалона Ренита обещала только на будущий год. Что тоже не очень обнадеживало, так как, по слухам, практические занятия сводились к изрублению мертвяка на шевелящийся фарш с последующим его упокоением какой–нибудь не обделенной этим талантом алоной.

— Магистра Некромантии Самота, лицензия номер семь четыре пять шесть девять восемь дробь три восемь, — сдал хозяина с потрохами мертвяк.

Все правильно — врать зомби тоже не могут.

— Сертификат? — Сип, вырывавшийся из моего горла, был под стать звукам, издаваемым мертвяком.

Это где–нибудь в Ивиле, поближе к Разлому, и не разобрать, где чей мертвяк, а тут, в столице, им ведется строжайший учет. Наверняка зомби уже оприходовали в Гильдии.

— Два пять шесть, пожалован — день шестой, месяц Исцеляющих, год четыреста второй от пришествия по новому летоисчислению, — заученно отбарабанил он.

Тысчонку лет назад, когда маги и церковники еще жили одной дружной семьей, месяцы назвали красиво и вычурно — в честь того вида магии, который обретал наибольшую силу в соответственный период. Но годиков через пятьсот Гильдия и Церковь пошли разными дорожками, далекими друг от друга, и со стороны Храма предпринимались неоднократные попытки поменять названия на более благозвучные (с их точки зрения) в честь святых, которых за эти полтыщи лет набралось предостаточно. Но все давно привыкли к устоявшимся названиям, и от настойчивых предложений Имперская канцелярия просто отмахивалась. Простому люду на эти разборки в верхах было поплевать и растереть, так как в народе давно ходил близкий и понятный ему календарь. Вышеупомянутый август там по–простому звался «справник».

Надо же, почти не ошиблась с возрастом!