Телохранитель для мессии

— Но не проклятые же! — оборвала ее ална очень тихим голосом, отлично слышным в примолкшем зале. Она круто развернулась в мою сторону, хлестнув подолом одеяния коленопреклоненную алону. — Лия, — невозможно ласковым тоном попросила настоятельница, — может быть, ты изменишь своему предпочтению?

Я отрицательно мотнула головой, смело глядя ей в глаза.

— Что ж, это твой выбор! — веско уронила Астела. Потом с непроницаемым лицом обернулась к другим послушницам и сделала приглашающий жест: — Дочери Ордена, ищите свое оружие. Не ошибитесь в предпочтениях.

Притихшие девушки одна за другой выбирали себе оружие и присоединялись ко мне. Последовавший за Выбором праздничный банкет проходил в похоронном молчании и до боли напоминал тризну, щедро сдобренную многочисленными косыми взглядами в мою сторону.

С тех пор прошло больше месяца напряженных тренировок. Мои вопросы об источнике проклятия остались безответными, но меня перестали сторониться и перешептываться за моей спиной. Каждый вечер после насыщенного трудового дня я не уставала нежно заботиться о Неотразимой. Сушила ее тальком, с тревогой простукивала молоточком — не отзовется ли где битым хрусталем трещина, протирала выклянченным у Ранель ценой бесконечных восхвалений непревзойденным сальгрийским маслом. И все не могла ею налюбоваться.

Неотразимая уже не порхала бабочкой в воздухе, как в начале тренировки, с каждым проведенным на площадке часом прибавляя в весе. Карие глаза противницы терпеливо дожидались моей оплошности. Эту приятную в другое время девушку с русой косой до пояса, задорным курносым носом и россыпью золотистых веснушек звали Клессия. Бой длился больше получаса, что говорило о моих несомненных успехах в ратном деле. Искусство поединка состояло отнюдь не в том, чтобы красиво танцевать вокруг противника, соблюдая весь ритуал честного единоборства. Цель — молниеносно вытащить из ножен меч и убить ворога с одного удара. Нападала я — она не справилась, — очко в мою пользу. Мы продолжали выжидающе кружить вокруг друг друга, изредка обмениваясь раззадоривающими фразами, стараясь вывести противника из себя.

— Лия, пожалей свою хворостинку! Переломится, — поддела Клессия, метя мне в шею легким, широким, но коротким мечом.

— А от твоего оружия, как я погляжу, уже кто-то оттяпал половину, — не осталась в долгу я, уходя вниз от удара.

Аалона Валента с видом надсмотрщицы прохаживалась между сражающимися парами, по ходу бросая едкие реплики:

— Мера, куда мажешь! Лия, хочешь отрубить руку — руби, не стесняйся! Ранель, метя в пах, представляй, что эта тварь лишила чести твою младшую сестру! Тала, что ты флиртуешь с ней, как шлюха из квартала развлечений!

Если поединок не закончить в ближайшее время, комментарии станут куда более ядовитыми. Здесь главное — предоставить инициативу противнику и правильно воспользоваться ситуацией. За этим дело не стало. Клессия метнулась вперед, вероломно метя в мой беззащитный живот. Мое тело, обтесанное и натасканное болезненными тренировками, легко сместилось с линии атаки. Неотразимая плавно поддела лезвие нападающего меча, высвобождая место для маневра. Коса при стремительном развороте больно стеганула плечи, лезвие, дрожа, застыло в миллиметре от поясницы соперницы. Клессия опустила меч, полностью признавая свое поражение. Если бы дело происходило в реальном бою, оружие рассекло бы потенциального противника до позвоночника. А при доброй силушке да желании можно и пополам разрубить. Чистая победа.

«Красиво». А то.

Три месяца в Ордене ни для кого не прошли бы даром. И я не зря помучилась на ритуале — схватывала теперь приемы с одного-двух раз, иногда даже быстрее, чем другие сестры. Наука боя вбита в мышцы на совесть.

Как всегда внезапно, наступило время обеда. Хотя с утра ты стараешься поторопить желтый, ленивый кругляш солнца, который еле ползет по небосводу, потом становится не до того: тебя постоянно кто-то старается побольнее ударить, пнуть или хорошенечко приложить о землю. И вдруг ты, уже окаченная прохладной водой, валяешься на траве в тени крепостной стены и жуешь безвкусные «опилки», считающиеся здесь самой полезной едой для молодых алоний. Такие моменты хочется продлить подольше, и уже не мешает припекающее солнце, даже лень поправить прилипшие к шее жаркие прядки, выбившиеся из косы. Но самое прекрасное — это чистая прохладно-сладкая вода, льющаяся в твое пересохшее горло.

«Имидж ничто — жажда все». Угу. Блаженство.

— Лия, а зачем ты вчера ползала на четвереньках, стуча лбом обо все встречающиеся камни? — вдруг поинтересовалась Голла.

Вода, так же неожиданно застрявшая в горле, изверглась оттуда фонтаном.

— На прочность проверяла, — буркнула я, откашлявшись. — Голову…

В дремотной обеденной тишине выстрелом прозвучал сигнал охотничьего рога. Именно этот звук возвестил мое торжественное прибытие в Орден. Три месяца минуло… а кажется, я здесь уже три года, такие глобальные изменения произошли за прошедшее время.

— Герцогиня приехала, — сказала, приподнимаясь на локтях, Ранель. — Неспроста…