Телохранитель для Снежной Королевы

«Через час украду тебя погулять, а потом оставлю себе на ночь для жутко пошлых игрищ. Хрустящая клубника уже ждёт тебя!»

Зажмурившись, Наумова тихо рассмеялась, а по её телу понеслась мягкая тёплая волна ночных воспоминаний.

«Собираюсь!»

Лёгкой танцующей походкой Юля направилась в спальню и раскрыла шкаф, размышляя, что надеть. Мороз за окном крепчал, вчерашний тихий снегопад превращался в уверенную колючую метель, и вероятность затяжной прогулки сводилась к минимуму. Наумова достала с верхней полки пушистый бежевый свитер с высоким горлом, сняла с вешалки джинсы и, прихватив с собой нежно-персиковый комплект атласного белья, уже хотела зайти в ванную, как телефон зазвонил. Номер был незнакомым.

– Алло?

На том конце раздался лишь тихий шорох.

– Алло! Говорите.

Снова что-то зашуршало, и раздались короткие гудки. Юля пожала плечами и ушла в душ.

* * *

– Ну что, ненасытное чудовище, взять тебя с собой или дома нас подождёшь?

Пушок умоляюще заскулил, переминаясь с лапы на лапу. Костров хмыкнул и, сняв с крючка поводок, защёлкнул его на петле ошейника.

– Ладно. Может, набегаешься на морозе, задрыхнешь и не станешь ломиться в спальню среди ночи.

Выйдя на улицу, Скай поморщился от холодного ветра и беспощадно бивших по лицу снежинок. В парке за домом никого не было, и, пока Пушок делал свои грязные делишки, Костров закурил предпоследнюю вишнёвую сигарету, решив купить новую пачку на обратном пути.

* * *

Высушив волосы, Юля успела надеть бельё, джинсы и белую футболку, как в дверь позвонили.

– Быстро он… – уверенная, что это Костров, она приоткрыла дверь и чуть не поперхнулась: – Глеб?

Бывший муж смотрел на Наумову хмуро и даже как будто угрожающе, пряча руки в карманах чёрной куртки. Желания заводить с ним разговор у Юли не было ни капли, но и просто сходу захлопнуть дверь у него перед носом она не решилась.

– Зачем ты здесь? Я вообще-то тороплюсь.

Опасливо окинув взглядом лестничную клетку, Белинский вдруг резко дёрнул входную дверь на себя, а опешившую Юлю толкнул внутрь:

– Задержишься.

– Что ты делаешь?! Вон отсюда! – крепко приложившись локтем об угол стены, Наумова зашипела от боли и не на шутку испугалась.

– Заплати мне, и я уйду.

– Ты охренел?! Я уже и так тебя озолотила на разводе!

– Двадцать миллионов, – процедил Глеб, выуживая из кармана складной нож. – Переводи. По-хорошему.

Стальное лезвие звонко щёлкнуло, показав свой острый язык.

– С ума сошёл? – от ужаса голос Юли сел, вырываясь из гортани хриплым свистом.

Она попятилась назад, пытаясь сообразить, как ей защититься от Глеба и чем забаррикадироваться, чтобы дождаться Павла.

– Тебе деньги дороже жизни?!

– У меня нет такой суммы!

– Врёшь.

– Глеб, пожалуйста! Не глупи! Зачем тебе это всё?.. У тебя же ребёнок!

Ноги Юли стали ватными, голос дрожал, сердцу, сбивавшемуся с ритма, стало тесно в грудной клетке.

– Ты закрыла компанию. Куда делись деньги из оборота?! Не пытайся выставить меня идиотом!

– Да не осталось там никаких денег! – в истерике расхохоталась Наумова, наткнувшись спиной на дверь в спальню. – Всё ушло на выплаты неустоек! Даже не хватило!

Глеб скривился в саркастичной ухмылке:

– Идиоткой была, идиоткой осталась.

– Да ты и так меня, считай, обокрал!!! Скажи спасибо, что не стала судиться с тобой и твоей подружкой из-за тех пяти миллионов! Куда ты их просадил?! Или я должна всю жизнь тебя содержать?!

Белинский приблизился к Юле вплотную, вскинув руку с ножом, за которым она следила, судорожно всхлипывая.

– Переводи всё, что есть.

– Ты не слышишь? У меня ничего не осталось. Я разорена. Благодаря тебе.

– Благодаря собственной тупости, Юля.

В последний момент Глеб, видимо, побоялся пускать в ход нож и, замахнувшись, наотмашь ударил бывшую жену по лицу. Костяшки его пальцев пришлись чётко по нежной коже её скулы. Юля вскрикнула и попыталась отгородиться от него ладонями, но Белинский был явно сильнее. Он с хрустом дёрнул её за руку и потащил в сторону кухни.

– Отпусти! – Юля отчаянно вырывалась и била его свободной ладонью по спине и плечам, но оступилась на повороте и рухнула на пол с диким стоном боли в вывернутом запястье.

– Заткнулась! – ещё один смелый удар угодил в её нижнюю челюсть, и перед глазами у Наумовой всё поплыло, а в ушах оглушающим эхом вдруг раздалось дикое рычание.

* * *

С Пушком на поводке Скай подошёл к подъезду Юли и на память ввёл код. Накануне, пока они среди ночи доедали клубнику, она призналась, что в новой квартире решила оставить тот же код, что и в старой – дату рождения Павла.

– Как удобно, – не дожидаясь лифта, Костров наперегонки с кане-корсо взбежал на нужный этаж и хотел позвонить в дверь, но в последний момент услышал из Юлиной квартиры скандалившие голоса и крики.

Рука без промедления потянулась к кодовому замку: один, три, ноль, девять, девять, девять…

– Какого…

Дверь распахнулась, и Кострова накрыло волной бешенства при виде мужского кулака, приземлившегося по челюсти Юли.

– Фас.