Телохранитель Ее Величества 1. Точка невозврата

– Рельсовка мощнее. Гораздо мощнее! Чтобы стрелять с нее даже с половинной мощностью, нужен упор – в руках не удержишь. Но и выстрел будет такой, что… – Она покачала головой. – Как снайперка она лучше, я бы выбрала ее. Но для боя, для штурмовика, лучше Гауссовка. Ее можно настраивать, подстраивать под конкретные условия. Для дальних дистанций, для ближних, для средних. В зависимости от среды поглощения игл – например, если за спиной того, в кого стреляешь, стена купола или что-то хрупкое. И так далее. Можно скорость подстраивать, можно температуру иглы на выходе. Можно вообще плазмой стрелять!

Теперь головой покачал я.

– Это сложно. Уметь ее настроить. Я вот не всегда понимаю, что нужно делать. А иногда вообще не понимаю – тыкаю и всё.

Девушка покровительственно улыбнулась.

– Это придет. Со временем. Мне тоже не сразу пришло. Там всего четыре соленоида, четыре степени свободы – не так уж и много.

– А как твое настоящее имя? – резко перевел я тему разговора, посчитав вступительную часть достаточной. Сейчас? Почему бы и нет? "Дома", в каюте, или в столовой, на ней вновь будет непрошибаемый кокон, сейчас же разговорить ее на личные темы шансы имелись.

Маркиза смутилась, опустила голову. Помолчала. Но, видно, пришла к тому же выводу, что и я – пора наводить мосты. И тихонько, словно боясь, что кто-то посторонний услышит, произнесла:

– Гюльзар. Гюльзар Амир Селим. Как видишь, девочке с таким именем лучше быть просто "Маркизой"… – Далее последовала ироничная усмешка, полная горести.

Мне сразу стало жаль ее, я понял всё. Почему она так относится к имени, почему замкнутая и нелюдимая. Но в отличие от нее, я знал, что надо делать, чтоб это преодолеть. Однако действовать тут надо аккуратно, почти нежно – очень легко спугнуть, сломать статус-кво и сделать хуже.

– Они обижали тебя, да? Дразнили? – Я вложил в голос как можно больше сочувствия и поддержки.

– Да. – Есть, первая победа, она сходу не закрылась в себе. Воодушевленный, я продолжил:

– Просто потому, что ты не такая, как все?

Мог бы и не спрашивать!

– Меня тоже всегда дразнили, – раскрыл я свою "тайну". Чтоб создать атмосферу близости, общей беды. – А один препод, мудак первостепенный, и сейчас коверкает мою фамилию, целенаправленно. Хоть я учусь в спецшколе, где всё строго.

– Ты – русский, – парировала она, покачав головой. – Вас много, и вы вместе. Латинос не могут не считаться с вами. Мы же сами по себе.

Глаза ее вдруг опасно сверкнули.

– Русские тоже издевались, Хуан! Потому, что на них я тоже не похожа! Понимаешь? Так что не надо мне тут рассказывать! Ты не я! И никогда мною не был!

Она вскочила, схватила винтовку и дала очередь по мишеням. Не очередь, вру, одиночными садила, но на такой скорости, что в ушах все слилось в один сплошной гул. Клац, клац, клац…

– Я не они, Гюльзар, – попробовал возразить я, когда винтовка замолчала, а она начала возвращать контроль над эмоциями. – Ты же видишь это. И никогда таким не был.

Она молчала.

– И мне нравится, как тебя зовут, – добавил я, улыбнувшись. – Очень красивое имя! Что оно означает?

– Цветник. Сад роз. Не произноси это имя больше, хорошо?

Я отрицательно покачал головой.

– Буду. Впредь. Всегда. – Я поднялся и медленно подошел к ней сзади. – Потому, что ты не права. Больше никто не обидит тебя, Гюльзар. Здесь все свои. Здесь ВСЕ свои! – уточнил я.

– Да что ты знаешь о "своих"! – обернулась и закричала она в лицо, из глаз ее полились слезы. – Что ты вообще об этом знаешь?!

– Знаю!

Я в один шаг очутился рядом и схватил ее в объятья. Так, чтобы жест этот не нес эротизма, но чтобы не успела начать сопротивляться. Она попыталась, но поздно, я уже крепко держал ее. Провел рукой по волосам.

– Тихо, тихо, девочка!.. Тихо!.. Я знаю. Много знаю! А еще вижу. И чувствую.

Она обмякла. Я про себя улыбнулся.

– Ты живешь в собственном мирке, в стенах, которые сама себе выстроила. Отгородилась ими от всех, кому дорога, считая, что так и надо. Только знаешь, ТОГДА они были актуальны, твои стены. Необходимы. ТЕПЕРЬ же они мешают тебе, калечат. Не дают жить. Так нельзя, Гюльзар!

Она слушала, не вырывалась и не перебивала.

– Тебя не обидят, – продолжил я. – Никто. Никогда. А если попытаются – я размажу ту суку о внешнюю створку шлюза! – закончил я с эмоциями. – Веришь? А после Мишель вышвырнет ее на улицу! Потому, что иначе нельзя!

Дети злы, Гюльзар. Жестоки. Тем более в приютах. Здесь же всё не так. И ты пришла сюда, чтоб всё изменилось, чтобы стать сильной. Никого не бояться, никому не позволять смеяться над собой и своим происхождением. Так?

Робкий кивок в ответ.

– Так не бойся же! – закричал я и отпихнул ее. И продолжил кричать, прямо в лицо:

– Они – твоя семья! Семья, понимаешь?! Ты не доверяешь собственной семье! Самым близким людям! Как ты собираешься жить дальше, если сама отталкиваешь тех, кому дорога?

Я пришел сюда почти за тем же – чтобы стать сильным. Чтоб надо мной никто не издевался. Но я ДЕЛАЮ так, чтобы достичь этого. А что делаешь ты? Скрываешься за глупым прозвищем?