Телохранитель Ее Величества 2. Противостояние

Могу только сказать, что как правило, выходы из безвыходных ситуаций до безобразия просты, проблема в том, чтобы их увидеть. Абстрагироваться, посмотреть на вещи по-другому, и разглядеть, где они прячутся. Это не мои слова, это истины одного из учебников психологии, не смотри на меня такими глазами. Вот и поставь себе эту цель - взглянуть со стороны. А никак не размахивать кулаками.

Я опустил голову. Вновь помолчали.

- Это всё?

Она кивнула.

- Да. У тебя еще есть вопросы?

Я усмехнулся.

- Вам не жалко было "сливать" ради меня целый взвод хранителей?

Она вновь рассмеялась.

- Я тебе не отвечу. Ты и так знаешь ответ на этот вопрос. Все, можешь идти. - Сеньора активировала перед собой небольшую виртуальную панель и нажала на голограмму кнопки вызова. Поднялись.

- И не забывай, мы за тобой внимательно наблюдаем. С первого дня. Хватит биться лбом о стену. - Она снова ободряюще улыбнулась.

- Спасибо, сеньора... - выдохнул я.

Гермозатвор кабинета поднялся. Она вывела меня в приемную, открыла внешние створки, где уже ждала провожатая.

- Лея верит в тебя, Хуан, - подвела она итог аудиенции. - Она ни в кого так не верила. Пожалуйста, не разочаруй ее.

Я скупо кивнул, и, не прощаясь, поплелся вслед за провожающей.

Снова вопросы. В количестве, намного превышающем полученные ответы.

* * *

Слишком много информации. У меня не получалось адекватно обработать ее всю. Взаимоотношения со взводом, взаимоотношения с "сорок четверками", теперь еще новая информация, о некой мудрой женщине, поставившей перед неким юношей заведомо невыполнимую задачу, но отчего-то верящую, что тот ее выполнит.

Начну с последнего, ибо это единственное, о чем я могу судить наверняка. Я НЕ ЗНАЮ, как решить "проблему 44", как сам себе ее окрестил по дороге из управления дворцовой стражи. Не знаю, как сделать это без кулаков. Я смог придумать лишь один вариант развития событий - очаровать их, влюбить в себя. Всех сразу. На мой взгляд, он был более реален, чем любые дрегие.

Взаимоотношения внутри взвода, естественно, изменились. Стали еще более натянутыми. Почти все разговоры, даже "о погоде", разом смолкли, наши диалоги с девчонками после моего освобождения из камеры в основном велись о технических вещах - кто последний в душ, куда девалось полотенце и не видел ли кто "те пирожные, что я приносила позавчера". Девчонки не могли найти мне роль в собственном восприятии, не могли понять, какую нишу я буду занимать, и оттого замыкались. Выжидали. Но за стеной настороженного отчуждения я разглядел потепление, и это радовало.

В принципе, и эта стена своим существованием была обязана в большей степени одному-единственному человеку - нашей итальянке. Ревность - страшная штука, особенно профессиональная. Она поняла, что ее смещение с поста командира хоть и за горами, но неизбежно. Я показал себя как лидер, как командир, как грамотный стратег и тактик, когда она ничегошеньки не могла поделать, а значит, покажу и в будущем. Да, опыта у меня маловато, и физические данные еще не вышли на планируемый уровень, и необходимые командиру дисциплины только начал изучать, но итог все равно будет один. И любые ее противодействия бессмысленны.

Остальные же хоть и были в смятении, но в меньшей степени, и поддерживали стену отчуждения в основном только в ее присутствии. Особенно порадовали Сестренки, полезшие играть в "обнимашки" в душе, когда мы остались одни, как будто ничего не произошло. И даже позволившие гораздо больше обычного, словно в благодарность за полученное на полигоне удовольствие. Эти пойдут за сильным, - понял я. Любым сильным. Если докажу, что я сильнее - пойдут за мной. Если она - за ней. И лишние заморочки им до марсианского Олимпа.

Утро принесло новые вопросы, новые ответы и очередной всплеск эмоционального накала противостояния. Мало того, что с моей подачи одна из "сорок четверок" ушла в запас, что с их точки зрения не прощается, мало того, что другая слегла на больничную койку, что не прощается так же, теперь дровишек в огонь подкинула Мишель, заставляя их ненависть ко мне буквально полыхать.

Развод шел как обычно. Но под конец на середину вышла стоявшая доселе в сторонке глава нашего заведения, и все сразу почувствовали напряжение - что-то будет.

- Вчера один из наших младших товарищей, - без предисловия начала она, - во время учебного боя покалечил одну из наших девочек. - Пауза. На Плацу воцарилась идеальная тишина. - Мы можем много говорить о мотивах и причинах этого поступка, что все произошло не на пустом месте, мы можем говорить о правилах, о наказании или ненаказании сделавшего это, о том, кто когда и как начал первый. Мы можем говорить о многом, но не будем. Потому, что в любом случае это неправильный поступок. Ангелито!

Я сделал несколько шагов вперед, выйдя из толпы. Вытянулся.

- Да, сеньора.

- Ты ничего не хочешь нам сказать?

По рядам прошла волна удивленного шепота. Я и сам не понимал, что происходит Что это, концерт на зрителя, то есть для девочек? Или зритель - я, а остальное - антураж? Да и что говорить?