Телохранитель её величества. Противостояние (СИ)

Я резко прекратил свое занятие и подался назад, обойдя стол и сев напротив неё. Слишком резко. Чтоб поняла, что я – обиженный малолетний придурок, которого цепляют такие вещи. Вообще-то мне всего восемнадцать с половиной, несмотря на все события, произошедшие в жизни, вот пусть и убедится, что мне именно столько, какими бы испытаниями её камаррадас меня не подвергали. А как обычного восемнадцатилетнего юнца меня не может не беспокоить факт, что женщина, с которой спал, бросила меня, отказавшись от борьбы, фактически «слив» другой женщине. Эдакий чистой воды юношеский эгоизм.

– Ты – собственница! Тигрица! – продолжал я, почти крича. - По крайней мере я так думал! А уступаешь меня какой-то… Хитроумной выдре, сложив лапки кверху?!

- А тебе хотелось бы, - она привстала и сама подошла, положив уже мне руки на плечи, - чтобы две большие девочки сцепились за тебя?

Кажется, она улыбалась, и улыбалась искренне. Поверила. Я приложил все усилия, чтобы не возликовать.

- А тебе бы на моем месте этого не хотелось? – Поднял голову, посмотрел в её глаза чистым-чистым незамутненным взглядом.

Она расхохоталась, в голос. И смеялась долго.

- Прости, малыш! Просто не хотела устраивать из происходящего цирк. – её пятая точка плавно переместилась мне на колени, руки же ещё крепче обхватили шею. – Я – всего лишь офицер корпуса, понимаешь? Психолог службы вербовки. Это мой потолок. Для тебя же всё только начинается. И связь… С этой «хитроумной выдрой», - хмыкнула она, - первый шаг на твоем пути к серьезной взрослой жизни. Я желаю тебе добра, потому и отпустила. Но, наверное, зря…

Дальнейшие её действия сопровождались началом долгого жаркого поцелуя. Она залезла верхом, руки её принялись лихорадочно расстегивать мой китель. Мои руки так же не дремали, но я делал всё с показной ленцой – типа ещё не простил, правда, всё более и более набирая темп. Вот летит на пол её китель. Теперь блузка. Лиф…

…Да, всё правильно. Я – наивный романтик-идеалист. Уже понимаю, что отношения с нею – явление временное и не несут собой никаких обязательств, но ещё не могу принять это, цепляясь за них и за неё саму, как за близкого человека. Я ещё не привык менять подобных «близких людей» как перчатки, и эмоции мои, столкнувшись с таким феноменом впервые, взвыли. Пусть так и думает.

…К тому же, во мне ведь действительно все эти дни жила некая жалость, тоска, ностальгия. Я ведь действительно принял это не до конца. Умом принял, но сердцем… И она, эта женщина, останется в моей памяти навечно, сколько бы подобных «близких людей» ни было в будущем. Она первая, кто начал учить меня взрослой жизни, и это останется навсегда.

- Я не хочу заканчивать с тобой… вот так!.. Катюша!.. Моя Катюша!.. Моя!.. – лепетал я сквозь пелену очередного безумия, ибо секс с такой кошкой всегда безумие. И она верила, это звучало правдой, ибо в этих словах все-таки была её доля.

Я захрипел, швырнул её на стол, остервенело дергая ремень форменных ангельских брюк. Кажется, начал терять контроль, что неудивительно в подобном заведении. Здесь сколько ни истязай себя физически, сколько ни трахайся, а в очередной душевой с десятком голых девочек в самом расцвете сил инстинкты и гормоны всё равно возьмут свое. Каждый раз. Изо дня в день. Не говоря уже о спальне с пятью обнаженными напарницами…

- …Я всегда буду твоей, Хуанито!.. – шептали её губы, как бы успокаивая мои взыгравшие юношеские чувства. – …Куда я от тебя денусь!.. ..Мой зверь! Мой лев! Мой хищник!..

Последней осознанной мыслью было: «Господи, как хорошо, что она не курит!»

* * *

Час спустя я шел по коридору по направлению к игровой. Девочки «сорок четверки» отчего-то любили это место, и я надеялся застать там хотя бы некоторых из них. Они сделали в игровой что-то вроде своего кружка, где два «кинутых» взвода хранителей (их и взвод Камиллы) вкупе с увольняшками действующего состава соревнуются в умении переиграть друг друга в «русский конкур». Увольняшки как правило распивают спиртные напитки, желания там загадываются серьезные, и никого из простых резервистов за тот стол не пускают. Обычно, повторюсь. Но главное в этом столике, разумеется, общение со своими, которого «слитые» подразделения лишены и за которое всячески цепляются, как за соломинку. Во внутреннем кармане моего кителя покоился табельный игольник Катарины – вещь немыслимая, и у меня оставалось максимум минут десять до момента, пока та не кинется его искать и не забьет тревогу. Да, оружия на территории базы полно, но в основном это винтовки, тяжелые иглометы, которые куда попало не возьмешь и незаметно не пронесешь. Легкие же ручные игольники - привилегия офицеров, и башку за такой мне оторвут однозначно.

Но было всё равно. Я должен решить проблему – и я решу. А дальше как ляжет карта.

Есть, вызов. От неё. Что-то она рано!

- Да?

- Хуан, вернись и отдай.

ОЧЕНЬ выразительный голос.

- Вернуться и отдать что? – я сделал вид, что не понял.