Телохранитель Каина

– Спросите дядю Степу. Его там знают. Он в курсе должен быть.

* * *

В Борщевку Китайгородцев приехал уже затемно. Спросил у идущего по дороге длинного, как жердь, мужика, где искать дядю Степу.

– Я и есть, – сказал мужик.

Ну, правильно, длинный он. Видимо, читывали в Борщевке стихи Сергея Михалкова.

– Вы по рыбалке, говорят, специалист? – издалека зашел Китайгородцев.

– Рано ишшо рыбалить, – веско сказал дядя Степа. – Лед не встал путем.

– А летом рыбалите тоже? – ввернул только что услышанное словечко Китайгородцев.

– И летом. Летом – красота!

– Мне Глеб рассказывал, – мечтательно произнес Китайгородцев. – Лисицын Глеб – помните такого?

Темно было, а все равно Китайгородцев увидел, как взволновался дядя Степа.

– Он в прошлую весну приезжал к вам, – проявил осведомленность Китайгородцев.

Дядя Степа ничего не отвечал. Будто воды в рот набрал.

– Так я по этому самому вопросу, – сказал Китайгородцев. – Про тот его приезд буду с вами говорить.

– Вы из милиции? – хриплым голосом спросил дядя Степа.

– Совершенно верно.

– Удостоверение покажьте!

Отступать было нельзя. Китайгородцев извлек из кармана удостоверение сотрудника частного охранного предприятия и, не выпуская из своих рук, продемонстрировал собеседнику. Издалека. В темноте не очень-то и разберешь, что такое там написано. Но фотография видна, и печать на месте. Дядя Степа совсем расстроился.

– Где рыбачил Глеб? – спросил Китайгородцев.

– Там, – дядя Степа указал рукой куда-то в темноту. – Где всегдась.

– Посмотрим? – предложил Китайгородцев.

– Машиной можем не проехать. Снег потому что.

– А пешком далеко?

– Километра два, наверное.

– Пройдемся! – решительно сказал Китайгородцев.

Дядя Степа не посмел перечить.

Снег пока был неглубокий, но прогулка оказалась не из легких. Темно, дорога скверная, продвигались медленно. Да и дядя Степа не спешил, шел неохотно, будто впереди его ждал эшафот.

– Так что тут было-то в тот раз? – спросил Китайгородцев доброжелательным тоном многоопытного исповедника.

– Ничего. Я был не при делах.

– Это как?

– Во мне не понуждались. Сами рыбалили, в обчем.

– А раньше Глеб в компанию вас брал?

– Вместе рыбалили, – подтвердил дядя Степа.

– Чем объяснил в тот раз, что обойдется без вашей персоны?

– Ничем. Сами с усами. А у меня своих делов полно. Так что я отдельно, и они отдельно.

– Они – это кто?

– Братья.

– Какие братья? – насторожился Китайгородцев. – Их сколько было, этих рыбаков?

– Двое. Брательники они. Глеб и Стас.

– Вы их обоих знаете?

– Видал, – коротко ответил дядя Степа.

– Они вместе приехали?

– Поврозь. Глеб сначала, потом этот, из Москвы, на своей машине.

– Что за машина была?

– Импортная. Вся блестящая такая.

У «Бентли» Стаса Лисицына цвет был – «серебристый металлик».

– Стас один приехал? – уточнил Китайгородцев.

– Ага.

– А Глеб был на своей машине? – спросил Китайгородцев.

Он ничего особенного не имел в виду и следующим вопросом предполагал установить, наконец, какая у этого Глеба машина, но с дядей Степой вдруг случилось странное.

– Для сохранения! – пробормотал он. – Токмо для его!

Получилось как-то невпопад. Китайгородцев ничего не понял.

– Я про машину спрашиваю! – повторил он.

– Я же верну! – клятвенно заверил дядя Степа. – Мне она зачем?

– А где машина? – повторно за последние три минуты насторожился Китайгородцев.

– У меня, – горестно признался провожатый. – Я выдам. Добровольно. Я и не пользовался вовсе. Так, по округе тока покатался.

– У вас машина? С того дня?

– Ну!

– Баранки гну! – прикинулся сердитым Китайгородцев. – Рассказывай, как в тот день было!

– Я с ними не рыбалил! – вякнул в свое оправдание дядя Степа.

Но Китайгородцева уже нельзя было заболтать.

– Что видел? – возвысил он голос. – Быстро!

– Я к ним не подходил! – заторопился дядя Степа. – Издали видел, как рыбалили!

– Их двое было? – еще раз уточнил Китайгородцев.

– Ага! Потом уехал, – сказал дядя Степа как-то удрученно.

– Кто?

– Этот, из Москвы.

– А Глеб?

Дядя Степа в темноте развел руками.

– Что там произошло? – настойчиво добивался Китайгородцев. – Куда подевался Глеб?

– Да Глеб тут вроде вовсе ни при чем, – неуверенно ответил дядя Степа.

– Ни при чем? А его с той весны больше не видели? И его машина у тебя?

Напоминание об этой треклятой машине деморализовало дядю Степу. Не нашелся, что ответить строгому собеседнику.

– Где Глеб? Что там случилось?

– Меня там не было вобче! – взмолился дядя Степа.

– С тебя нет спроса! – выдал ему индульгенцию Китайгородцев. – Спрос сам знаешь с кого будет.

Дядя Степа кивнул с обреченным видом.

– Уехал и уехал, – сказал он. – Не моя забота. У меня своих дел полно. Так, видел тока, что стоит машина, а некогда было подойти.

– Машина чья? Глеба?

– Евойная. Вечер стоит, утром тож стоит и днем опять. Мне интересно! Я пошел! – судорожно вздохнул дядя Степа.

Лучше бы не ходил. Сейчас он сильно раскаивался в своем тогдашнем безрассудстве, как можно было догадаться.

– Я пришел. Стоит машина. И нету никого.

– А Глеб? – удивился Китайгородцев.

– Нету Глеба! – заметно занервничал дядя Степа.