Телохранитель класса люкс

— Великолепная, — сказал он после короткой паузы. — Признаться, я ожидал увидеть женщину постарше и помассивнее. — Для убедительности он продемонстрировал руками габариты женщины-великана.

Интересно, что же у меня с голосом такое, если люди воображают меня громилой средних лет?

— Ну, рада, что я не такая массивная, как вам казалось.

— Я тоже рад, — Смирнов усмехнулся, его усы при этом подпрыгнули.

— Тогда поговорим о деле?

— Разумеется, — Николай Станиславович стал серьезнее и предложил мне присесть за столик в баре. — Вам что-нибудь заказать?

— Кофе.

— Два кофе, — крикнул он проходящему мимо официанту.

Со Смирновым мы разговаривали долгих два часа, выпили чашек пять кофе, отчего во рту образовалась неприятная горечь. Николай Станиславович рассказал мне подробности строительства тарасовского завода, от него я узнала новые детали старого дела, которые никак не красили бизнесмена Анатолия Лапина. Поговорили мы и про черкасский завод, в частности о том, как Николай Станиславович лишился завода из-за махинаций бухгалтерии и господин Красовский ловко отобрал у Смирнова развивающийся завод. В общем, бизнесмен из Смирнова был никудышный, все его обманывали, подсиживали, в результате он остался у разбитого корыта. Но, осознавая свои слабые стороны, Николай Станиславович решил начать все сначала и на этот раз быть жестким и требовательным. Тарасовский завод станет для него первой ступенькой в новую жизнь, он очень рассчитывал на него.

— Тогда не будем терять время. — Я выяснила все, что хотела. — Нас уже ждут, сейчас вы встретитесь с Анатолием Лапиным.

— Давно я ждал этой встречи. — В глазах Смирнова мелькнул огонек ненависти.

Анатолий Лапин понятия не имел, с кем ему предстоит увидеться, он, как и прежде, валялся на диване в большой комнате, щелкая пультом телевизора.

— Добрый вечер. — Лев Александрович, в переднике, встретил нас на пороге, ему не хватало только каравая в руках. — Очень рады, проходите, проходите.

Лапин игнорировал нас, демонстрируя свой лысеющий затылок. Смирнов вежливо кивнул хозяину, отодвинул меня в сторону и пошел в комнату. Встав рядом с диваном, он тихо сказал:

— Ну здравствуй, Анатолий Сергеевич.

Мы столпились в дверном проеме комнаты, наблюдая за встречей двух старых товарищей.

Анатолий замер, потом медленно поднял голову и встретился взглядом со Смирновым.

— Ты?! — Лапин удивленно поднял брови. — Что ты тут делаешь? — Анатолий встал с дивана и отступил к окну, опасаясь получить в глаз от бывшего компаньона. — Женя, Женя! — вопил Лапин-младший. — Что он тут делает, кто его пустил?!

— Он — ваша надежда на спасение, — ответила я коротко.

— Какое еще спасение! Это же он все затеял, он хочет мой завод отнять. Вы впустили в дом врага, это непозволительная ошибка для профессионала.

Лев Александрович покачал головой, незаметно отошел от нашей компании, пошел на кухню и вернулся с миской, полной воды.

— Не возражаете, я освежу нашего Толика, — тихо спросил он у меня и Сергея Сергеевича, — а то вон как раскраснелся, того гляди взорвется.

— Не возражаем, — мы одобрительно закивали.

Холодный душ пошел Лапину-младшему на пользу. Первые признаки начинающейся истерики остались позади, Анатолий быстро успокоился, сел на пол и обхватил колени руками.

— Я знал, что все это плохо кончится, — почти шепотом сказал он, но мы все услышали его слова.

— Анатолий Сергеевич, акции завода вам придется передать господину Смирнову, только так вы будете в безопасности.

— А долг я чем возвращать буду?

— Своим имуществом в Испании и Португалии, — порадовала я его.

— Вы меня разорили.

— Вы сами себя в угол загнали, Анатолий.

— Ничего, сынок, — к разговору подключился Лапин-старший. — В Греции начнешь новый бизнес, а дядя Кира тебе поможет. Первоначальный капитал мы тебе выделим, остальное сам делать будешь.

— Спасибо большое, папа, — с сарказмом ответил Анатолий.

Процесс передачи акций я наметила на завтра, Анатолий уже на все согласился, устав от такой собачьей жизни, какую он вел последние дни.

— Николай Станиславович, а вы не боитесь?! Все-таки за заводом такая охота началась, и кредиторы атакуют, и Красовский ищет пути подступа, — спросила я у Смирнова, когда мы прощались.

— Я уже ничего не боюсь, Евгения Максимовна. Всю жизнь чего-то боялся, хватит, пора уже жить по-человечески, не оглядываясь по сторонам.

На следующее утро я созвонилась с депутатом Масленниковым. Акции были переданы Смирнову, пришло время решать очередной болезненный вопрос, как избавить Лапина от кредиторов.

— Ну что, поговорил с Мазепой?

— Да, — сухо ответил Александр Петрович. — Когда долг отдать сможешь?

— Завтра.

— Всю сумму?

— Всю, — удивила я депутата.

— Ограбили кого-то, что ли? — Он никак не мог поверить в правдивость моих слов.

— Нет. — Я не намерена была болтать по пустякам. — Куда деньги переводить? На твой счет?

— Да ты что, обалдела! Не надо на мой, — испугался депутат.

— Не надо так не надо.

— Слушай, приезжай-ка ты ко мне, обговорим все в рабочей обстановке, — предложил Масленников.

— Нет уж, спасибо. — Я усмехнулась. — Один раз я уже приезжала к тебе в гости, нагостилась.