Телохранитель (ЛП)

— Нет, не ты. Твой агент предпочитает тосты без всего, — я зачерпываю огромную порцию растопленного масла и поднимаю ложку, чтобы она увидела. Её глаза сужаются, и я ухмыляюсь ещё шире. — Вкуснятина, — я облизываю губы, а затем провожу ей по тосту, щедро намазывая его маслом.

— Это моя работа, Джейк, — вздыхает она, поворачиваясь к чайнику. — Ты даже не замечаешь, как я вынимаю пули из твоего пистолета.

Я обдумываю её слова… на секунду.

— Это моя работа — следить за тем, чтобы ты хорошо питалась.

— Это неприлично много. Это просто сердечный приступ на тарелке.

— Я думаю, что всё обойдётся, — я подаю всё это и ставлю на стол, затем сажусь и жду, пока она закончит заваривать чай.

Я голоден. Я мог бы начать поедание своего завтрака, но наблюдать, как Ками бегает по моей кухне, гораздо приятнее. Я откидываюсь на спинку стула и устраиваюсь поудобнее, изучая каждое её движение. Она встаёт на цыпочки, чтобы достать чайник с верхней полки, при этом её футболка задирается почти до самой задницы. Я улыбаюсь, и она начинает, что-то напевать, покачивая плечами, пока ходит по моей кухне, не обращая внимания на то, что за ней наблюдают. Она открывает дверцу холодильника и наклоняется, чтобы взять молоко, а затем тянется через стойку, чтобы открыть ящик и взять ложку.

Её ноги — это ходячий секс, и она даже не догадывается об этом. Мои руки сами собой складываются на груди, моя задница немного сползает вниз по сиденью, когда я расслабляюсь. Улыбка на моём лице, кажется, не сходит с моего лица. Так будет всегда, если я буду наблюдать такую картину каждый день. Повинуясь желанию прикоснуться к ней, я встаю со стула и молча подхожу к Ками, пока она ожидает закипания чайника. Её руки лежат на стойке, пальцы барабанят, когда она продолжает напевать. Я оставлю её у себя навсегда. Решимость пронзает меня, как грозовая молния. Всё становится на свои места.

Я оказываюсь так близко к ней, как только могу, не прикасаюсь к ней, но практически дыша ей в шею.

— Ангел.

Её пение прерывается, и она замирает передо мной.

— Повернись.

Несколько секунд она не двигается, а перед её глазами начинает закипать чайник.

И в тот момент, когда он выключается, Ками медленно поворачивается ко мне, её профиль идеален, она смотрит неуверенно в поиске меня. Она держится за стойку так долго, как позволяет её тело, и наконец отпускает её, развернувшись ко мне лицом.

Она смотрит на меня сверху вниз.

На меня сверху вниз?

Мой грёбаный рост шесть футов четыре дюйма¹⁷. Как она может смотреть на меня сверху вниз?

Потом я понимаю.

Я стою на коленях.

Её грудь резко вздымается, она подносит руку ко рту.

— Выходи за меня замуж, — я понятия не имею, откуда это вырвалось, и, судя по выражению лица Ками, она тоже этого не знает.

— Джейк? — она произносит моё имя как вопрос, как будто я мог быть кем-то другим.

— Выходи за меня замуж, — моя просьба вырывается снова, моя рука поднимается и берёт её. В глубине души я знаю, что мне не следовало этого делать. Я не должен просить её выйти замуж за мужчину, который в значительной степени обманывает её. Держа её в неведении. Но сейчас я не могу взять свои слова обратно, и более того, я не хочу этого делать. Я, отчаявшийся человек, готовый на всё, чтобы подчеркнуть, как много она для меня значит. Поэтому, когда я поделюсь с ней ужасами своего прошлого, у меня больше всего шансов удержать её рядом. Это тактика, я понимаю это, но моя преданность ей — это всё, что у меня есть. Это единственное оружие, которым я обладаю, которое может помочь мне выиграть эту битву.

Её огромные глаза выглядят так, словно вот-вот взорвутся слезами. А потом так и происходит, почти не замечая и без намёка на это, слезы счастья или грусти проливаются по её лицу.

— О чём ты говоришь?

— Я и ты, — начинаю я, немного напуганный её реакцией. Я тяну её вниз, пока она не опускается рядом со мной на колени, уверенность пробегает по моему телу, как ртуть. — Я хочу, чтобы ты была моей, Камилла. Полностью. Я не знаю, как ещё это выразить.

Она немного опускает глаза, но не настолько, чтобы я не мог не увидеть, как в них мелькает неуверенность. Клянусь, если бы мне сейчас воткнули нож в сердце, я бы ничего не почувствовал. Разве она не хочет меня? Была ли это какая-то захватывающая игра, какой-то способ бросить вызов отцу? Всевозможные глупые мысли терзают мой разум, пока я жду, когда она что-нибудь скажет, мои чувства подвергаются сомнению. Я не одинок в этом. Я не мог быть одинок.

— Да.

Я едва слышу это слово, мои мысли проносятся у меня в голове слишком громко.

— Что ты сказала?

Ками смотрит на меня. Выражение её лица теперь ясное и уверенное.

— Я сказала «да».

— Да? — мне необходима точность. Мне нужно знать, что я всё правильно расслышал.