Телохранитель (ЛП)

Я улыбаюсь, вспоминая те дни, когда всё было действительно так просто. Лишь мы, строящие только наш идеальный мир без бремени реальной жизни. Не было изнуряющего чувства безнадёжности или страха. Не было таких проблем, как искушение и неправильные решения. Не было никакого отца, пытающегося сделать выбор за меня и говорящего мне, кем должен быть мой принц. Никаких угроз не было. Джейка Шарпа не было.

— Если бы всё было так просто.

— Может быть, — Хизер снимает очки и смотрит на меня, в её глазах отображается тысяча ободряющих слов. — Большую часть времени мы сами всё усложняем, — она спускает ноги с шезлонга и встаёт. — Я не знаю, что тебя останавливает, кроме твоего отца, и я знаю, что тебе всё равно, что он подумает об этом. Ты, очевидно, значишь для Джейка больше, чем какой-то контракт, — она наклоняется и целует меня в щеку. — Тебе следует навестить своего отца и свою замечательную мачеху. Она хочет получить поцелуй на день рождения от своей любимой маленькой девочки. Скоро увидимся.

Я смотрю, как Хизер уходит, на ходу качая головой Джейку. Он не реагирует на это, не хмурится и даже вопросительно не поднимает брови, но он смотрит на меня. Я отвожу взгляд и встаю, намереваясь найти своего отца, хотя всё чего хочу, так это пойти домой и спрятаться под одеялом.

Пока я иду по саду, то собираюсь с силами, необходимыми мне, чтобы встретиться лицом к лицу с моим отцом и моей невыносимой мачехой. Десять шагов — и никакой уверенности. На самом деле, с каждой секундой я становлюсь всё более подавленной. Я знаю, что найду своего отца в его изысканном баре в оранжерее, и я просто знаю, что рядом с ним окажется очередной скучный коллега, готовый угодить моему отцу и рассердить меня.

— Ой! — я вскрикиваю от резкого рывка за руку, кто-то затягивал меня в ближайшую нишу у входа в оранжерею. Чья-та ладонь прикрывает мне рот, и чьё-то твёрдое тело прижимает меня к стене. Я быстро моргаю, пытаясь сфокусироваться на тёмных глазах Джейка, его губы почти касаются тыльной стороны ладони, лежащей на моем рту, заставляя меня замолчать.

— Однажды, когда я был на службе, я позволил своим личным эмоциям скомпрометировать моё мнение, — тихо шепчет он, заглядывая мне в глаза. — Двое моих друзей погибли. В меня стреляли. А потом меня сочли слишком вспыльчивым и нестабильным, чтобы продолжать выполнять свои обязанности.

Я всё ещё не могу поверить ему, но моё сердце бьётся быстрее. Тёмные глаза Джейка закрываются, лишая меня возможности проявить утешения, которое отражается в моих глазах, пока он рассказывает свою историю, сбивчиво, но ясно. Его ноздри раздуваются. Видно, что это отнимает у него все оставшееся силы.

— Единственное, что имело для меня значение, я потерял после одного неудачного решения, потому что позволил своей личной жизни повлиять на выполнение своего долга. Я поклялся, что никогда не позволю этому случиться снова, Камилла. Я всегда выполнял это обещание, — я слышу боль в его словах, и Джейк глубоко вдыхает. — До тебя, — тихо заканчивает он, глядя мне в глаза.

Я задыхаюсь от рыданий, заставляя его немного приподнять ладонь, его лицо расплывается от слёз. Его лицо спокойно, но в глазах плещутся эмоции.

Затем он сглатывает, прежде чем продолжить:

— Я не могу снова сделать неверный шаг.

Я мгновенно пугаюсь того, к чему он ведёт. Его лицо по-прежнему ничего не выражает. Почему именно сейчас? В разгар вечеринки в саду моего отца, почему он говорит мне это сейчас? Эта женщина. Эта женщина на фотографии — это личная эмоция, о которой он рассказывает, эмоция, заставившая его усомниться в своих решениях. Неужели я заставляю его сомневаться в своих решениях?

Джейк снова собирается заговорить, но на мгновение колеблется, собираясь с силами. Затем он крепко зажмуривается, и моё сердце замирает в груди. Он выглядит разбитым, готовым сдаться. Предательская слеза скатывается по моей щеке и падает на его руку, и он открывает глаза. Борьба в них поражает меня.

— Моя потребность защитить тебя гораздо глубже, чем хорошо оплачиваемая работа, Камилла, — он произносит эти слова так тихо, бросая вызов громаде человека, которым он является.

Я глубоко вздыхаю от облегчения, пытаясь разглядеть его сквозь слёзы, наворачивающиеся на глаза, но Джейк убирает руку с моего рта и отступает назад, выходя из ниши к гостям. Он пожимает плечами, как будто извиняется, и моё сердце, наконец, снова начинает биться, при этом не размеренно, а буквально несясь в грохочущем порыве. Всё произошедшее — это отдалённый удар, а люди — их размытые движения вдалеке кажутся скорее летаргическими. Всё, как и прежде, но и нет. Мир движется вокруг нас, не обращая внимания на нас с Джейком, запертых в нашем пузыре, и в этот момент, глядя ему в глаза, я понимаю, что он не затянет меня в свою темноту. Он хочет, чтобы я помогла ему найти выход. Он чувствует себя в ловушке. Я чувствовала себя так же. Я знаю, каково это — не видеть пути к свету. У меня была Хизер, чтобы помочь мне. У Джейка никого нет. Кроме меня. Я не могу уйти от него. Я должна ему помочь.