Телохранитель (ЛП)

— Только с дочерью, — Логан отступает и оглядывается через моё плечо на дверь.

Я останавливаюсь, потому что уверен, что он не оценивает то расстояние, которое ему необходимо пробежать, чтобы уйти. Кроме того, из шахты лифта только что донёсся шум.

— А, полиция, — небрежно произносит он. — То, что ты сделал с бедным Себастьяном Питерсом, было действительно довольно ужасным.

Я задумчиво хмурюсь, но кусочки картины постепенно начинают вставать на свои места.

Он ухмыляется мне.

— Ты не сможешь её увидеть, если сядешь.

Ублюдок!

Пит и Грант быстро приближаются, и по одному хватают меня с каждой стороны. Я не трачу силы на борьбу с ними. Я позволяю им схватить меня, позволяю им думать, что они победили.

— Сколько ты заплатил Себастьяну Питерсу, чтобы он выдвинул против меня обвинения, ты, безнравственный ублюдок? — спрашиваю я, ухмыльнувшись. — Он причинил ей физическую боль! — мой гнев берёт надо мной верх, быстро нарастает. — Он ударил её! — рычу я.

Логан хмурится, и я вспоминаю… Он не знает об этом. Для него Себастьян Питерс — просто наркоман, который повёл его дочь по временному нехорошему пути. Он не знал, что бывший парень его дочери несколько раз ударил её, против её воли. Лицо Логана выпрямляется, быстро давая мне понять, что эта новость ничего не изменит.

— Прощай, Шарп, — его тон пропитан победой.

Пит и Грант крепче сковывают меня, как будто думают, что я могу начать сопротивляться.

Нет необходимости бороться.

Дверь моей спальни начинает соскакивать с петель от силы ударов Ками.

— Выпусти меня!

Я сохраняю спокойствие и неподвижность в течение нескольких секунд, как раз достаточно времени, чтобы «охрана» Логана немного расслабилась. Затем я откидываю голову назад, ударяя Пита прямо по носу. Его крик раздаётся после того, как он отпускает меня, боль в его сломанном носу занимает несколько испуганных секунд, чтобы запечатлеть это в его сбитом с толку сознании.

Я слышу, как он отшатывается, и, прежде чем Грант успевает среагировать, я хватаю его за запястье, выворачиваю его, наклоняюсь и бросаюсь вперёд, перекидывая громилу через спину и подбрасывая его в воздух. Я продолжаю держать его за запястье, наблюдая, как его тело неловко изгибается, когда он падает на землю, громкий хруст его плеча повисает в воздухе.

— Ух чёрт! — Логан отшатывается, поднимая руки в знак защиты.

Но когда я собираюсь получить свою последнюю добычу и разорвать его на куски, звук лифта напоминает мне о более неминуемой угрозе. Полиция.

Чёрт!

Я смотрю на Логана, мои губы искривляются.

— Если хоть один волосок упадёт с её головы до того, как я вернусь к ней, я убью тебя голыми руками.

— Она моя маленькая девочка. Ты думаешь, я позволю кому-нибудь причинить ей боль?

Его слова звучат дерьмово, но у меня нет времени на эту ерунду.

— Ваша дочь всё ещё в опасности, и вы это знаете. Ты не все мне рассказал, и я собираюсь выяснить, почему.

Двери лифта дребезжат.

— Ты пожалеешь, что встретил меня, Логан, — я срываюсь на бег и направляюсь к единственному окну, которое открывается во всей квартире.

* * *

Так что теперь я в розыске, скрываюсь от грёбаной полиции.

Хуже того, я понятия не имею, где Камилла. Её долбанный телефон выключен, или его у неё отняли. Если её отец думает, что я просто уйду, то он сильно ошибается. Я не успокоюсь, пока не выясню, что, чёрт возьми, происходит.

Я направляюсь в единственное место, куда мог, и ей лучше не возникать по этому поводу. Люсинда распахивает дверь, её миниатюрная фигурка облачена в слишком большой халат, а на её маленьком личике написано презрение. Я протискиваюсь мимо неё, игнорируя это.

— Проходи, — произносит она, чертовски снисходительным тоном.

Я направляюсь к её бару с напитками и наливаю себе здоровую порцию «Джека».

— Ты привела их ко мне. И не смей нудить по этому поводу, — я опрокидываю содержимое бокала, молясь о некотором спокойствии в моём разрушающемся мире.

— Ты позволил ему забрать её? — захлопнув дверь, она присоединяется ко мне у бара, ставя передо мной стакан в знак того, чтобы я также налил и ей.

— Я не позволял ему забирать её, — рычу я. — Этот чёртов придурок заплатил бывшему подонку Ками, чтобы тот выдвинул против меня обвинения, — я опустошаю и её стакан и наливаю себе ещё один. Только ещё один. — Приехала полиция. Я сбежал. — я отхожу от бара, на этот раз выпивая напиток мелкими глотками, а не выпиваю содержимое стакана залпом, и останавливаюсь перед её окном.

— Мне очень жаль, — озадаченно отвечает Люсинда. — Но я ничего не могу сделать. Он заплатил её бывшему, чтобы тот выдвинул обвинения? За что?

— Фотография в журнале, — выдыхаю я. — Я спас её от её бывшего. И наградил его парой синяков. И, вероятно, сломал ему нос. И возможно лишил его способностей для дальнейшего размножения, — я оказал миру грёбаную услугу. Я должен получить за это поощрение, а не приговор.

— Что ты сделал? — кричит она, демонстрируя редкое потрясение.